Призрак любви. Женщины в погоне за ускользающим счастьем

– Окажите мне услугу. Конечно, это может показаться вам странным… Может быть, вы можете… Если вас не затруднит… Пригласите меня на этот сайт. Если он, конечно, не только для молодых. Если бы вы меня пригласили, я была бы очень признательна.

– Ха-ха! Какая у вас почта?

Грейс дала ему свою почту.

– Без проблем, – кивнул он, записывая почту в свой телефон.

– Спасибо.

Он подмигнул ей, и она ощутила себя голой. Грейс красиво повернулась, мягкий рассеянный свет освещал ее спину. Ее последним мужчиной был архитектор. Она позволяла ему входить в себя и чувствовала, как его сперма течет по стенке колпачка. Он был красивым, высоким, нежным. Почти идеальный мужчина с красивыми зубами и здоровым телом. Ушел он почти вежливо – через час. И больше она о нем не слышала. На следующее утро из нее вышло нечто, напоминающее хлопья краски.

Это было три года назад. За это время мир изменился. Грейс нуждалась лишь в том, чтобы ее хорошо трахали и бескорыстно любили. Хотела, чтобы ее кто-нибудь домогался, и она могла списать свои неудачи на этот опыт. Конечно, она с юности терпела мелкое, ежедневное насилие, и даже нечто более серьезное. Но нехватка любви – такого не было. Она завидовала женщинам, позволяющим себе роскошь вспоминать всяких козлов и почти козлов, которые их ранили. Грейс вообще не могла припомнить ни одного домогательства.

В тот вечер Грейс в своей розовой студии включила новый бордовый вибратор и ноутбук и принялась искать что-нибудь романтическое, но пикантное. В соцсети она нашла видео молодой пары в метро – в аккаунте «Стервы Нью-Йорка». Девушка в пышной черной хлопковой юбке оседлала парня в велюровых спортивных штанах. Она энергично двигалась на его коленях, на красивом лице играла пьяная улыбка. Поведение же парня было уклончивым, в нем не было страсти, лишь сдержанное удовольствие. Когда вибратор как следует зарядился, Грейс вытащила постиранное белье из сушилки и улеглась на свою жесткую двуспальную кровать. На лицо она положила стопку чистых полотенец, а в персиковые трусики – кролика. На ноутбуке молодая пара продолжала заниматься любовью в метро. Сегодня это занимает двадцать секунд – максимум. Явно нужно поставить на автоповтор.

А потом она лежала и думала об отце. Всегда лучше думать о родителях сразу после оргазма, когда в душе столько места.

Донал Магориан. Высокий, широкоплечий, с крепкой шеей, но тонкими ногами, розовощекий, с красным носом и ладонями, широкими, как лопаты. С девяти лет он резал и жег торф, управляя повозкой, запряженной двумя тяжеловозами. Когда техника стала отбирать работу у людей, Донал вместе с несколькими безработными приятелями взялись за проект иностранного девелопера – они строили в своем маленьком городке поле для гольфа. Напряженная работа длилась два года. Мужчины в белых брюках приходили на поле и замахивались невидимыми клюшками, чтобы определить, где лучше расположить пригорок. Половина рабочих спилась до смерти – от злости, но чаще от слабости. В день торжественного открытия Донал остался единственным из рабочих, кто мог занять достойное (насколько это возможно) место на церемонии. Он стоял за спокойным армянином с большими ножницами. Грейс смотрела церемонию по телевизору. Она стеснялась, но все же была очень горда. Она сидела дома и делала уроки, чтобы никогда не оказаться замужем за таким же мужчиной, как ее отец. Потому что она была уверена, что Донал Магориан – единственный достойный небогатый человек в мире. И в этом большую роль сыграла ее мать, Фрэнсис. Мать любила отца, но ненавидела свое положение – она никогда не была в Париже, и в семье не было красивой блестящей машины. И в тот момент, когда четырнадцатилетняя Грейс смотрела прямо в глаза отцу на экране телевизора, она увидела, как он прижимает руку к груди и валится назад, словно плохо изображая сердечный приступ. К сожалению, приступ оказался настоящим. В городской газете, по ирландской традиции, написали, что он умер от счастья, гордости за себя и за великолепное поле, созданное в том числе и его руками.

– Идиоты, – сказала Фрэнсис Магориан. – Мой муж умер рабом. Больше нас ничего здесь не держит.

Через несколько недель они покинули свою маленькую квартирку над McDonnel Bar, собрали все деньги и отправились в Америку. В таком дуэте матери и дочери, как у Фрэнсис и Грейс, всегда возникает трагедия: мать не смогла получить от жизни, чего хотела, поэтому и дочь не должна подниматься выше определенного уровня. Любые улучшения должны происходить тайком, под покровом ночи. И даже те Икары, которые подлетели очень близко к солнцу американских пригородов, умрут недостойной смертью. Фрэнсис нашла мужчину, седого американца по имени Джордж. Она говорила, что улыбающимся он напоминает ей Джимми Стюарта (кинозвезда Золотого века Голливуда). Они так и не поженились, но Фрэнсис и Грейс переехали к нему, в некрасивый, но чистенький таунхаус в Крэнфорде, Нью-Джерси.