Призрак любви. Женщины в погоне за ускользающим счастьем

В Martini она поехала на голубой отцовской машине «Chevrolet Cavalier». Музыку она не включала. Небо сначала стало персиковым, потом оранжевым и сиреневым. Она проезжала мимо аккуратных газонов, мощеных подъездных дорожек, мареммских овчарок. Мимо подтянутых, спортивных ходоков с костлявыми задницами в разноцветных леггинсах.

Martini – так назывался городской бар, где собирались состоятельные страховые адвокаты и разведенки в ботинках с открытыми носками.

Ферн села у стойки и заказала «Голубые Гавайи».

В зале она заметила мужчину из загородного клуба. Сальные щупальца серебристо-черных волос казались живыми. На нем была рубашка с контрастным воротничком. Он сидел в компании мужчин среднего возраста. Губы у них блестели, жен поблизости не было.

Ферн пригубила коктейль. Она могла весь день чувствовать себя нормально, но сразу после заката у нее начинала зудеть кожа. Голова кружилась, силы ее оставляли. А потом острый укол боли под сердцем, где находится поджелудочная железа, и легкие наполнялись влагой, как у матери. (В последнюю неделю доктор-хипстер сказал, что мама буквально утонула – ее легкие были полны воды.) Месяц назад психотерапевт Ферн, кивая и что-то записывая карандашом из Йеллоустона, назвал ее состояние ипохондрией.

Днем у нее начались месячные, так что от посольского сына она точно не забеременела. Это было бы совсем некстати, беременеть. Ей пришлось бы делать аборт, а потом убивать себя? Или сразу убить двух зайцев одним флаконом снотворного? Бам!

Несколько лет назад, когда умер ее отец, а она еще не подружилась с Лив, в этом баре она познакомилась с парнем. Его звали Тедди. Он только что завел щенка бигля и спросил, не хочет ли Ферн посмотреть. Он был одним из тех богатеньких парней без цели в жизни. Несколько неудачных продюсерских проектов, несколько приятелей в мире моды. Пальцами он сумел довести ее до оргазма, и все же в четыре утра она поехала домой, ощущая себя последней шлюхой. Мать ждала ее в прихожей – желтая, прокуренная, средневековая.

– Как ты смеешь?! – воскликнула она. – Как ты смеешь заставлять меня волноваться?!

Сегодня Ферн не чувствовала себя красивой – вся красота осталась во вчерашнем вечере. Но в Нью-Джерси это не имело значения. В Нью-Джерси достаточно быть моложе сорока, весить меньше 130 фунтов и иметь волосы до плеч или длиннее. Желательно прямые и черные.

Упала монетка. Запел Фрэнк Синатра.

– Вы подруга дочери Боба Лонга, мы познакомились сегодня днем…

– Ээээ… Верно…

– А… гммм… здесь?

– Лив? Нет. Она вернулась в город.

– Наверное, хорошо быть молодой и жить в городе.

– Да… как «Время наше жизни» …

– Вы здесь одна?

– Ага.

– Могу я вас угостить? Не хотите отдохнуть с парочкой старых хрычей?

Он чихнул. Ферн поняла, что он не в себе.

Ферн тоже чихнула и подмигнула. Он улыбнулся, подошел ближе и прошептал:

– А потом присоединяйтесь к нам в патио.

В псевдо-элегантном туалете Ферн разглядела, что макияж на ее лице превратился в маску. Казалось, косметика сейчас отслоится, явив миру лицо мертвеца. Интересно, видят ли это родители?

В патио белый дым стоял клубами. Дым поднимался от самых похотливых мужиков, каких она только видела. Чип приставал к одной из официанток, которая каждый день приезжала сюда из Линдена. Ферн притворилась, что не замечает его, и направилась обратно в зал. Она ощутила на плече мужскую руку и запах чистого белья.

– Вы нас почти не заметили, – произнес он.

Ферн заказала виски за его счет, попросила официантку принести мед и развела его в стакане, сказав, что так делают в Шотландии.

– Правда? – спросил самый толстый.

– Да. Это делает напиток не таким жгучим для ребенка.

– Что? Ты беременна?

– Ага, – ответила Ферн, поглаживая живот. – Я пью за двоих.

– Она шутит, – улыбнулся Чип.

– Она смешная. Эй, ты смешная!

– Милые крошки, – подмигнул другой мужчина. – Знаете? Вы – милые крошки.

Он переводил взгляд с Ферн на официантку и снова на Ферн, словно они с ней были знакомы. У официантки были яркие тени на глазах и пирсинг в брови.

Другой мужик, выглядевший так, словно только что сделал подтяжку, купил целую бутылку виски. Ферн выпила со всеми. Чип протянул ей ломтик лайма, и она принялась его сосать.

– Девки сейчас пьют, как мужики, – хохотнул тот, что с подтяжкой.

Чип спросил, чем занимается ее отец. Вообще-то он спросил, кто ее отец, но это было одно и то же.

– Ничем, – ответила Ферн и подумала, что за все годы ее отец никогда не ходил в бары с приятелями.

Сквозь шум она расслышала, как толстяк буркнул себе под нос: «Папочкина дочка!». Она покачнулась, и Чип ее подхватил. Она прошептала что-то ему на ухо.

– Куда ты хочешь пойти? – переспросил он.

Она повторила.

Он удивленно поднял брови и улыбнулся:

– Знакомое место.

Они прошли мимо цветочного магазина с зеркальной дверью, и она мельком глянула на свое отражение. Лучшее мамино платье, загорелые ноги. Они сели в оливковый «Jaguar» Чипа. Он тоже был пьян. Ферн всегда поражалась, как некоторым мужчинам всегда удается аккуратно водить и без единой царапины проезжать через пункты платных дорог, даже когда они сильно пьяны.