Призрак Малого Льва (СИ)

— Мне нравилась эта идея. Я думала, что я какая-то необыкновенная: сильная, умная, красивая… Леций приучил меня к мысли, что я — совершенство. И напрасно. Потому что все относительно. Я не самая сильная, ума мне не хватает. И есть женщины гораздо красивей меня.

— Если только Фло?

— Ты все шутишь, па. А я хотела сказать, что разонравилась себе окончательно.

— Так бывает всегда, — заметила Флоренсия, — если сравнивать себя с крайностями. Опусти планку, Рики. Ты хочешь быть красивее Анзанты и сильнее, чем Азол Кера. Это вовсе не обязательно даже для Верховной Правительницы.

— Это Леций требует от нее невозможного, — сказал Конс, — как он мне надоел со своими амбициями… Не обращай на него внимания, детка, возвращайся к нам и живи спокойно.

Так сразу Риция этого решить не могла.

— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — попросила она, — лучше расскажи о лисвисах. Они в самом деле зеленые?

— Всех оттенков. Есть и черные. Верховный Жрец, например, черный как головешка.

— А как они одеваются?

— Забавно. У них легкие хитончики для жары, а сверху меховые шубы. Так и ходят.

Они мирно беседовали за чаем. Конс рассказал, как их смешно называли: Левааль, Ковааль, Рувааль и Сивээла. Он старался развеселить грустную Рицию, и ему это немного удалось.

Потом позвонил Леций. Она спохватилась, что уже поздно.

— Папа, я ночевать не прилечу, — виновато сказала она, — мы тут заболтались…

— Конс, — сказал Леций, не обращая внимания на ее слова, — срочно прыгай к Нрису. Там что-то случилось.

— Что?

— Пока не знаю, но похоже, что конец.

— Ясно. Сейчас буду.

— А я?! — вскочила Риция.

— А ты сиди дома, — резко сказал отец.

Вызов погас. Они втроем взволнованно переглянулись. Конс оглядел себя и решил, что одет подходяще. Мельком посмотрел на часы.

— Не волнуйтесь. Я вам сразу позвоню.

— Папа, я с тобой, — решительно заявила Риция.

— Не вздумай, — строго посмотрел он, — это мужское дело.

Минут десять она взволнованно ходила по комнате. Потом поняла, что больше ждать не может. Почему ей туда нельзя? Она же не ребенок. Что такого там может произойти? Если Руэрто разоблачили, он наверняка уже нейтрализован.

— Сядь, — сказал Флоренсия, — успокойся.

— Я должна быть там.

— Зачем?

— Ты забыла, кого он изнасиловал? Я хочу спросить его, за что он меня так ненавидит? За что он всех нас так ненавидит!

— Прошу тебя, детка, успокойся.

Риция схватила со стула свою куртку, торопливо сунула руки в рукава, застегиваться уже не стала.

— Успокоюсь, когда посмотрю ему в глаза, — стуча зубами, сказала она.

После прыжка она оказалась в вестибюле. В доме было тихо. Не зная, куда идти, она направилась на половину Руэрто. Там было пусто, даже служанки куда-то разбежались. Потом она услышала в коридоре чьи-то шаги, выбежала туда и чуть не завизжала от неожиданности. К ней приближался сам хозяин. Один! Выглядел он зловеще: костюм на нем был черный, лицо же белое как мел. Но самое жуткое было в выражении этого лица. Риции показалось, что к ней подошел покойник.

— Зачем ты здесь, Рики? — бесцветным голосом спросил он.

Она не знала, что ответить, только смотрела на него, стуча зубами.

— Тебе лучше этого не видеть, — добавил он.

— Чего? — пробормотала она.

— Крови много, — поморщился Нрис.

Она визгнула и побежала по коридору на половину Сии. Ей казалось, он за ней гонится. С ужасом на лице она влетела в гостиную, увидела залитые кровью ковры, тело в черном платье с отрубленной головой, а потом и саму голову с растрепанными волосами. А потом она узнала эту голову.

Очнулась она уже на диване, на коленях перед ней стоял Ольгерд, он держал ее за руки.

— Хочешь глотнуть вина? — спросил он.

— Нет, — покачала она головой, — Ол, что это? Что случилось?!

Он стиснул ее руки крепче.

— Ты хотела видеть своего насильника? Вот он.

— Он?! Тетя Сия?!

— Твоя тетя Сия — гермафродит. Она такая же женщина, как мужчина. Правда, пришлось повозиться, чтоб обнаружить это.

Риция посмотрела в зал. Братья хмуро стояли над телом. К ним присоединился бледный как смерть Руэрто. Даже Азол был в шоке.

— Как же вы узнали? — спросила она, — чувствуя на фоне этого ужаса тихую радость оттого, что Руэрто не виноват.

Тетю Сию она тоже любила, но только по-родственному, без всяких оснований. Определенная жестокость в ней чувствовалась всегда. Потрясла только глубина этой жестокости. Неужели все ее ласковые слова, вся ее видимая забота и сочувствие были ложью?

— Мне говорил о ней Би Эр, — сказал Ольгерд, — жаль только, понял я это не сразу.

Риция посмотрела на него внимательно и, кажется, догадалась, что здесь произошло.

— Это ты ее убил? — спросила она.

— Нет, — покачал головой Ольгерд, — убил ее Руэрто.

— Он сам?!

— Он всегда знал, больше нас. И давно ее подозревал. Но так любил, что не хотел в это верить.

— Что-то меня знобит, — проговорила Риция, — все-таки надо выпить чего-нибудь. Налей мне «Золотую подкову».