Призрак Малого Льва (СИ)

— Бедная моя девочка, — сказал он, особенно остро ощутив отвращение к этому райскому уголку, — куда я тебя завез!

— Да, ты ужасный муж, — улыбнулась Зела, — зато бесподобный любовник.

— Я только притворяюсь таким любовником, — заявил он, — на самом деле я тигр, страшный и кровожадный. Знаешь, несчастная, какие у меня клыки?

— Какие?

Он наклонился и слегка укусил ее в шею.

— Да ты чудовище!

— А ты не догадывалась?

— Так ты обманул меня? Да? Обманул!

Зела стала вырываться, Ричард стиснул ее и зарычал, они скатились на пол вместе с одеялом. Смеялись они так громко, что скоро услышали стук в дверь.

— Эй, вы дома?! — возмущенно выкрикнул за дверью Эдгар.

— Исчезни! — ответил ему Ричард.

— Знаешь что!..

— Все претензии с утра. В письменном виде. В трех экземплярах.

— Да?! — голос внука дрожал от возмущения, — между прочим, это тебя товарищи целый вечер дожидаются. Так заледенели, что я все кондиционеры отключил. И, как проклятый, веду светскую беседу!

— Я не звал никаких товарищей.

— Они свалились с Луны. Точнее с Тритая.

— Что-что? — Ричард подошел к двери, — это Коэм?

— Да. И не один.

— Что ж ты сразу не сказал?

— Ну, знаешь!..

— Иди. Скажи, я сейчас спущусь.

Эдгар произнес еще несколько нечленораздельных, но эмоционально насыщенных фраз, и затопал вниз по лестнице.

— Вот мы и попались, — улыбнулась Зела.

* * *

Коэмвааль был умным и деликатным светлым лисвисом. Ричарду он нравился. Во всяком случае, раздражал меньше, чем остальные. Он сидел на диване с чашкой горячего кофе в руках, проявляя чудеса закалки: в одном легком хитоне. Жилища людей были чересчур прохладны для лисвисов. Напротив, на другом диване, завернувшись в плед, сидела девушка с нефритовой кожей и белыми как мел волосами. Личико ее было точеное, глаза огромные, желто-коричневые, горящие как у кошки. Эдгар уже был сражен наповал и развлекал ее последними новостями.

Ричард спустился.

— Я должен извиниться, — сказал Коэм, вставая.

— Это я должен извиниться, — возразил Ричард.

— Нет-нет, — гость поставил чашку на столик, — я выбрал столь поздний час для беседы, Ривааль… но, надеюсь, ты простишь меня: другого времени у нас не будет. Завтра утром мой доклад, и мне бы хотелось кое-что обсудить с тобой до этого.

— Разумеется. Ты мог позвонить мне в любой момент.

— Нет-нет. Я не хотел нарушать твои планы. Это было бы слишком навязчиво.

Они поздоровались, как это принято у лисвисов: серией мелких поклонов.

— Прежде всего, — сказал Коэм, — я хотел бы представить тебе эту девушку. Если ты позволишь.

— Сгораю от любопытства, — улыбнулся Ричард.

— Это Лаунавээла вэя.

Вэя посмотрела на него удивленными и настороженными глазами.

— Ривааль, — назвался Ричард, лисвисы не выговаривали букву «ч» и предпочитали звать его на свой манер.

Девушка встала, скинув плед, и протянула ему свою точеную нефритовую ручку. Ричард понял по ее осанке, по платью, по манере приветствия, что перед ним знатная дама, взял ее руку и поднес к губам. На узком зеленом личике появилось изумление.

— Белый бог холоден как мрамор, — проговорила Лаунавээла.

— Вы никогда не встречали людей, вэя?

— Нет. Но отец рассказывал. В том числе и о вас. Он хорошо вас знал, Ривааль вэй. Смею предположить, что вы были друзьями. Собственно, поэтому я здесь, у вас.

— Кто ваш отец?

— Гунтривааль.

Девушка волновалась, она умоляюще взглянула на Коэма и села на диван.

— Она утверждает, что ее отец жив и находится на Вилиале, — сказал Коэм, — теперь ты понимаешь, почему я привез ее к тебе?

— Гунтри — жив? — удивился Ричард.

— Похоже на то.

— Я могу перечислить всех, кому удалось бежать с Тритая. Они забрасывают Совет требованиями спасать колонию. У них ведь там остались родственники. У Гунтри тоже осталась дочь. И что-то непохоже, чтобы он о ней беспокоился. Насколько я понимаю, его тут нет и быть не может.

— Он несвободен, Ривааль. У Лауны есть записка от него.

— Покажи.

Коэм осторожно извлек из портмоне обыкновенный листок бумаги. На нем витиеватым лисвийским алфавитом справа налево было написано:

«Дорогая моя девочка, мои друзья дали мне возможность связаться с тобой. Я нахожусь слишком далеко от тебя, а ты от меня. И мы ничем не можем друг другу помочь. Между нами бездна. Я буду молчать, ибо в любом случае меня не отпустят живым. Прощай. Не ищи меня. Молись белым богам. И не ходи на Красные болота».

— Весьма осторожное послание, — сказал Ричард, — ничего конкретного. И непонятно на первый взгляд, зачем вообще оно написано.

— Очевидно, что он не доверял своим почтальонам, — комментировал Коэм, — поэтому не мог написать прямо, где Лауна должна его искать, не подвергая ее смертельному риску.

— Если так, то на Красных болотах, — вставил свое слово Эдгар, — «не ходи на Красные болота».

— Это было бы слишком просто, — усмехнулся Ричард, — Коэм, ты уверен, что почерк его?

— Да. Я сверил.

— Это он писал, — сказала Лауна, — я знаю. И он говорит, что между нами бездна. Это же космос! Он на Вилиале!

Ричард посмотрел на нее.

— Космос большой, девочка. Кто передал тебе записку?

— Никто. Я нашла ее на кровати.

— Хорошо, дайте подумать…