Призрак Малого Льва (СИ)

— Как ты можешь, Оорл, — покачала она головой, тем не менее довольно улыбаясь, — это же классика!

— Не произносите при мне больше этого слова! — взмолился Ричард, — лучше уж о политике, чем об искусстве. Там у меня многолетняя закалка.

— Тогда лучше поговорим о любви, — сказала Зела.

— Ради бога, — он наклонился и поцеловал ее в плечо, — я тебя любил, люблю и буду любить вечно.

Зела взглянула на него и сказала удивленно:

— Неужели?

— Не веришь? — Ричард кивнул на внука, — если эта зеленая рептилия выйдет на минутку, я буду более убедителен.

— И не надейся, — заявил внук.

Зела постаралась сделать серьезное лицо, хотя это было почти невозможно.

— А я именно о нем и хотела поговорить, — сказала она.

— Эдгар и любовь — вещи несовместимые, — изрек Ричард.

Эдгар смотрел на них обоих и ухмылялся.

— Зато он у нас сексуально взвинчен, — сказала Зела.

— Он вообще взвинчен, — Ричард невозмутимо пожал плечами, — посмотри, уже табуретку протер.

— Рик, ему нравятся все подряд. Это нормально, по-твоему?

— Сокровище моё, в этом вопросе норма — весьма растяжимое понятие. Парень растет, ничего тут не поделаешь.

— Ты в молодости был таким же?

Эдгар засмеялся.

— Давай-давай, дед. Признавайся.

— В этом возрасте, — наставительно сказал Ричард, — я учился в Звездной Академии, сдавал курсовики и физминимумы и выпускал газету «Мезонный ускоритель».

— Ты уходишь от вопроса, — усмехнулся внук.

— Все подряд мне никогда не нравились. Это точно. Только блондинки и только белые: ни зеленых, ни черных, ни красных, ни фиолетовых.

— Дед, это очень жесткая схема, она нежизнеспособна в таких условиях.

— Придется отправить тебя на Землю.

— Но-но! Не вздумай! У меня тут очень ответственная роль: я передаю любовные послания от Дивилимавээлы Зауртриговардваалю… надо же, выговорил! Я тут пять раз выхожу на сцену. А дома, в Трире? Только дважды: «Ребята, пошли на пляж!» и «Ребята, пошли с пляжа!» Как тут внесешь вклад в мировое искусство?

— Всему надо учится, Эд.

— Но бабуля же нигде не училась!

— Бабуля гениальна.

— А я?

— А ты только ее внук.

Зеле не хотелось, чтобы шутливый разговор закончился серьезно. Она прекрасно знала, что легкомыслие внука Ричарду не нравилось. У него был идеальный сын: серьезный, умный, целеустремленный, с которым не было никаких проблем, поэтому к выкрутасам Эдгара он никак не мог привыкнуть.

— Ну, всё, мне пора, — сказала она бодро, — Эд, ты пойдешь со мной?

Эдгар встрепенулся.

— За славой? Конечно! Обожаю, когда мне рукоплещут.

* * *

Зрительный зал был сделан одним большим амфитеатром. Теперь, когда в зале вспыхнул свет, Зела видела множество лиц: зеленых, салатовых, болотных, просто черных. Дамы были в роскошных нарядах всех цветов, кроме красного, мужчины предпочитали однотонную, бело-желтую гамму, которая считалась официальной. Все аплодировали стоя и вообще выражали свой восторг очень бурно. Восторгаться было модно.

Как правило, все руководящие посты занимали темные лисвисы, они были более рослые и широкие в кости, из них получались отличные директора и военные. Светлые же чаще принадлежали к утонченной творческой элите. И те, и другие немного друг друга недолюбливали, посмеивались друг над другом, но это не имело ничего общего с расизмом. Лисвисы были одной расой, у двух темных родителей мог родиться вполне светлый ребенок, и наоборот. Это были шутки вилиалийской генетики.

В целом, лисвисы Зеле нравились, они были воспитанны и миролюбивы, скорее занудливы, чем агрессивны, и очень щедры. Подарки они умудрялись дарить при каждом визите, а визиты по правилам этикета следовало наносить раз в три дня. В их с Ричардом небольшом доме в Посольском городке уже некуда было складывать эти издержки воспитания.

Зела кланялась с милой улыбкой, и с тоской вспоминала свои спектакли на Земле. Там она действительно чувствовала себя актрисой, там были настоящие пьесы и настоящие роли. А здесь она была просто куклой, белой богиней, женщиной с фрески, на которую эти тонкие ценители сентиментального занудства пришли посмотреть. Нет, она не сердилась на них, наоборот, была им благодарна за неизменно теплый и восторженный прием. Но для нее лично не было в этом никакого удовлетворения.

— Неужели мы отсюда никогда не улетим? — спросила она с отчаянием, когда модуль поднялся над Рамтемтим-эо, унося прочь из столицы её и гору цветов на заднем сиденье.

Букет Ричарда лежал у нее на коленях. Они вдвоем возвращались в Посольский городок на Стылых болотах, потеряв Эдгара где-то в театре. Поздний летний закат окрашивал в свои изумительные краски белые кварталы изящных домов, утопающих в пышной зелени.

— Тебе захотелось на Землю? — обернулся к ней Ричард.

— Давно, — призналась она.