Призрак мыльной оперы

— Непременно! Я всегда оказываю! А если вам гражданка Воробьева что-то говорила, так это ложь!

— Разберемся. — Маркиз сел по другую сторону стола, сложил перед собой руки и уставился на женщину строгим пронзительным взглядом. — Для начала, как к вам обращаться? Нет, позвольте, я сам угадаю…

Маркиз вспомнил табличку на двери и назвал самое, как ему казалось, распространенное сочетание:

— Елена Петровна?

— Нет… — женщина смущенно потупилась, — Екатерина Палиндромовна. Мой отец, знаете, он был из староверов, и у него было такое редкое старинное имя — Палиндром.

— Ну что ж, всякое бывает, — протянул Маркиз, огорченный неудачей. — Так что, Екатерина… Пентагоновна, значит, вы готовы со мной сотрудничать?

— Всегда готова! — ответила та испуганно.

— Так начинайте прямо сейчас! Кому принадлежит квартира номер восемьдесят девять?

Дама дрожащими руками вытащила из ящика стола толстую конторскую книгу, перелистала ее и наконец нашла нужную запись.

— Сыроежкиной Фекле Федоровне! — сообщила она с гордостью.

«Как все просто! — удовлетворенно подумал Маркиз. — Вот я и выяснил имя неуловимой женщины в красном! Вот что значит — настоящий профессионализм! Осталось только прижать ее как следует и узнать, откуда она взяла те серьги. Какие, однако, старозаветные имена вошли в моду у нынешних барышень… Дуня, Фрося, Пелагея, а эта — надо же — Фекла!»

На всякий случай он придвинул конторскую книгу поближе и заглянул в нее. И правда, в графе «Владелец» против восемьдесят девятой квартиры было написано «Сыроежкина Фекла Федоровна». Дальше был указан номер паспорта Феклы Федоровны и год ее рождения.

Это был тысяча девятьсот двадцать девятый год.

«Это сколько же ей лет? — подумал Маркиз, разглядев удивительную дату. — Всяко больше восьмидесяти! Нет, это не та девушка в красном, которую я ищу! Или Фекла Федоровна большую часть своей жизни провела в замороженном виде? Или это пластическая хирургия творит настоящие чудеса?»

— Скажите, — обратился он к сотруднице ТСЖ, — скажите мне, Екатерина… Пирамидоновна, вот здесь, в этой графе, случайно не ошибка? Я имею в виду год рождения гражданки Сыроежкиной.

— Нет, никакой ошибки быть не может, — обиделась та. — Эту книгу заполняла лично Галина Леонардовна, а она женщина исключительной аккуратности. Если она что-то написала — значит, так оно и есть. Только… извините… я не Пирамидоновна, а Палиндромовна! Папа мой был Палиндром Мефодиевич.

— Ах, извините! — Маркиз сделал вид, что смутился. — Ошибся… работы много…

— Кстати, я вспомнила! — Лицо женщины просветлело, как весеннее небо после дождя. — Она, Галина Леонардовна, еще по поводу этой Сыроежкиной звонила Артуру Полифемовичу, нашему управляющему. Сказала, что она не пришла на регистрацию лично, вместо нее пришел племянник с ее паспортом, и Галина Леонардовна пошла навстречу, учитывая возраст владелицы квартиры.

— Племянник? — заинтересовался Маркиз. — Что за племянник? Он в этой квартире прописан?

— Нет, — с сожалением ответила женщина. — Сыроежкина одна прописана.

— А как этот племянник выглядел?

— Я его не видела, — сообщила женщина, преданно глядя в глаза Маркиза. — А Галина Леонардовна сейчас в отпуске, я вам докладывала.

— Жаль, — вздохнул Маркиз. — Ну, раз с племянником ничего не выяснили, проводите меня в квартиру Сыроежкиной. Буду ее описывать.

Екатерина Палиндромовна выскочила из-за стола и проводила Маркиза к двери нужной ему квартиры. Здесь она нажала на кнопку звонка и строгим начальственным голосом проговорила:

— Откройте!

За дверью раздались шаркающие шаги и дребезжащий старческий голос проговорил:

— Это кто?

— Екатерина Палиндромовна из ТСЖ!

— Не знаю никакой Погромовны! — ответили из-за двери. — Мне открывать не велено!

— Откройте сейчас же! К вам судебный пристав с предписанием! — строго повторила Ленина спутница.

— Не велено! — повторила старуха.

Екатерина Палиндромовна растерянно взглянула на Леню.

— Вы свободны! — проговорил тот. — Дальше я сам разберусь!

— Ну, как знаете! — Женщина пожала плечами и направилась к лифту.

Леня дождался, когда она уедет, и подошел вплотную к двери. Из-за нее доносилось хриплое дыхание.

Леня снова несколько раз нажал на кнопку звонка и раздраженно выпалил:

— Открывай, бабка! Ты меня заливаешь! Ежели сию секунду не откроешь, полицию вызову, будем дверь ломать!

— Ох! — вскрикнули за дверью, и тут же заскрежетали замки.

Дверь распахнулась, на пороге была невысокая сгорбленная старушка в синей вязаной кофте. Лицо у нее было перепуганное.

— Ох ты! — повторила она, вглядываясь в Ле-ню. — Неужто правда залило? Ты погляди, мил человек, у меня все краны-то закрыты!

В это мгновение под ногами у нее промелькнуло что-то серое, большое и пушистое. Леня, у которого выработался на такие случаи условный рефлекс, постепенно переходящий в безусловный, кинулся следом и успел перехватить пушистое серое существо прежде, чем оно взлетело выше этажом.