Призрак мыльной оперы

— Да не надо мне! — отмахнулся Леня. — Нет у меня ни времени, ни желания гламурные журналы читать. Стало быть, вряд ли она при первой встрече с заказчиком к нему в постель прыгнет, так?

— Пожалуй… — протянула Лола. — Не ее случай…

— Крути не крути, а к секретарше надо идти, — вздохнул Леня, — пускай расскажет, в чем тут дело. Отчего Стрешнев в последний день свои планы поменял.

— Да куда ты звонишь-то, девятый час уже! Она небось ребенка спать укладывает!

Но Леня уже нажимал кнопки.

— Марина Константиновна? — заворковал он. — Как поживаете? Как самочувствие? А это Леонид… ага, который ребеночка вашего спас… Что? Слышно плохо…

Бывшая секретарша отвечала ему, запыхавшись:

— Да, помню я, помню. Вы куда, куда идете такой толпой? В какую квартиру? Ах, в пятую… Ну идите.

— Мариночка, дорогая, — Леня добавил в голос патоки, — мне бы с вами увидеться…

— Арик! — заорала Марина благим матом. — Ты куда это трубы потащил? Их в подвал надо! Нечего мне здесь плитку портить! Да, что, слушаю вас! — Это она Лене.

— Я бы хотел…

— Что? Вы насчет дивана? Ничего не знаю, у нас грузовой лифт сломан! Так что если завтра с утра привезете, будете на одиннадцатый этаж на руках поднимать! В пассажирский лифт он не вой-дет! А если бы и вошел, я все равно не пущу! На пороге лягу!

— Да что происходит? — заволновался Маркиз. — Вы вообще где находитесь?

— На работе, — мрачно ответила бывшая секретарша Стрешнева. — Если вам нужно, подъезжайте попозже, после десяти вечера.

Она продиктовала адрес.

На вопросительный взгляд Лолы ее компаньон только молча пожал плечами.

Дом, куда Марина Константиновна пригласила Леню, находился совсем в другом районе, не там, где она жила. Леня без колебаний нажал кнопку с надписью «консьерж», потому что догадался, кем теперь работает бывшая секретарша Павла Стрешнева.

— Входите! — прозвучал скрипучий голос.

Марина Константиновна сидела за стеклянной стенкой, как рыба в аквариуме. Внешне она очень изменилась. Раньше это была худощавая, подчеркнуто строго одетая женщина со скромной прической и едва накрашенными бледно-голубыми глазами. Такой ответственный секретарь, незаменимый работник, начальник за ней как за каменной стеной. Маркиз видел ее в другом облике — и одежда, и косметика были все те же, но вся она светилась неземным счастьем от одного вида внука.

Теперь же Маркиз видел перед собой совершенно другую Марину Константиновну: волосы взбиты в копну, глаза подведены, так что кажутся круглыми, как у совы, надето на ней было что-то ярко-полосатое, что особенно усиливало сходство с экзотической рыбой. И еще: бывшая секретарша явно поправилась. Лицо, и раньше круглое, теперь напоминало блин, губы были накрашены ярко-красным бантиком, явно просматривался второй подбородок.

— Здрасте! — заулыбался Маркиз. — Вас и не узнать, хорошо так выглядите!

— Вы к кому? — по инерции спросила Марина Константиновна. — Ах да, следователь страховой компании…

Леня порадовался, что она сама вспомнила, кто он такой, у него-то в связи с утренней страшной находкой совершенно вылетело из головы, кем же он представился в первый раз.

— А что у меня есть… — Он покрутил перед Мариной коробкой с пирожными, которые купил по совету Лолы.

— Все консьержки любят пить чай! — сказала Лола авторитетно, и теперь Леня видел, что его подруга оказалась права.

Причем, учитывая заметно раздавшуюся фигуру Марины Константиновны, чай она пила не пустой.

При виде коробки лицо ее еще больше покруглело от улыбки, она открыла дверку и поманила Леню к себе.

— Вот так и живу, — сказала она, нажимая кнопочку электрического чайника.

— А что же внучек ваш, светик ясный? — осторожно спросил Леня.

— Ох, не спрашивайте! — тяжело, со всхлипом вздохнула Марина Константиновна. — Невестка, эта змея, которая обманом влезла в сердце моего сына…

«Ой, — подумал Леня в страхе, — про невестку — это надолго. Сейчас она уйдет от темы, а у меня времени совсем нету. Нисколько ведь не продвинулись, отчитываться заказчице нечем. Ох, что за дело такое непонятное, права Лолка, не надо было соглашаться!»

Подумав такое, Леня испуганно оглянулся. Только бы Лолка не услышала, а не то загрызет насмерть, проходу не даст.

— Сначала я спасалась работой, — продолжала делиться воспоминаниями Марина Константиновна. — Я всю себя отдавала делу! И скажу без ложной скромности, меня ценили. Павел Николаевич всегда…

— Вот об этом… — заикнулся Леня, но ему не дали закончить.

— Потом, когда эта ужасная женщина, жена Стрешнева, бросила мне в лицо совершенно не-обоснованные обвинения, — развивала свою мысль Марина, — мне пришлось все бросить и уйти! И что? Я нашла себя в любви к внуку!

«Хорошо излагает, — невольно подумал Маркиз, — но все-таки она зануда».

— Я простила невестке то, что она отняла у меня сына! — патетически воскликнула Марина. — Но она, эта… эта… она заявила, что не отдаст мне внука. Она, видите ли, хочет сама его растить! И воспитывать. Гулять с ним во дворе и петь ему колыбельные.

— Ну… в конце концов, это ее ребенок, — неосторожно ляпнул Маркиз и осекся, потому что бывшая секретарша глянула на него волком.