Призрак мыльной оперы

— А давайте чай пить! — нашелся он.

После двух чашек крепкого чая и трех пирожных Марина подобрела. В подъезде было тихо, бормотал что-то маленький телевизор, жильцы угомонились.

Леня решился и выложил перед Мариной ее ежедневник.

— Ну? И как вы это объясните? Почему в последний день ваш шеф изменил свое расписание? Вы же утверждали, что все в тот день было как обычно.

— А кто меня спрашивал? — огрызнулась Марина. — Мадам только орала на меня, а в полиции никому дела нету. Как узнали, что он с той девкой сбежал…

— Кстати, вы были правы, — вставил Леня, — никакого романа у них не было, это точно. А теперь перейдем к делу.

— Так… — Марина проглядела записи. — Значит, это случилось во время ланча. Он позвонил мне, велел отменить собеседование и сообщил, что на выставку подъедет только к половине пятого, не раньше.

— Он не сказал, что случилось?

— Он не обязан мне докладывать, — удивилась Марина.

— Но такое раньше бывало?

— Редко.

— А если бы понадобилось с ним связаться? Вы же должны знать, где его найти.

— Существуют мобильные телефоны, — усмехнулась она.

Настырный Леня выяснил, что мобильников у Стрешнева было два, один — для связи с секретарем, а второй — для личных разговоров.

— Значит, что-то случилось за ланчем, — пробормотал он. — А вы знали эту… Рукавицину?

— Лику? — улыбнулась Марина. — Конечно! Очень деловая напористая женщина, в журнале своем всем она заправляет, владелец ей полностью доверяет. Они с Павлом Николаевичем общались, честно сказать, если бы я про нее услышала, что они вместе уехали, я бы, может, и поверила. А уж про ту, из банка…

— Оставим ее, — перебил Маркиз, — так что — это у Рукавицыной был с ним роман?

— Нет, что вы! Лика — она такая деловая, ее только журнал интересует!

— А почему вы говорите «Лика»? Она же Анна, — запоздало спохватился Леня.

— Так это она для журнала Анна, для солидности. А на самом деле ее зовут Анжелика, ну, для друзей — Лика.

— Так-так… — Воспоминание, смутно брезжащее в мозгу, наконец оформилось. В свое время Леня знавал одну Анжелику. Но это, конечно, ни о чем не говорит.

Как уже неоднократно упоминалось, Леню Маркиза любили девушки. И не только молоденькие, неровно дышали к нему и обремененные высшим образованием дамы слегка за тридцать — искусствоведы, старшие научные сотрудники и аспирантки гуманитарных вузов. Что касается продавщиц парфюмерных магазинов, сестричек из участковой поликлиники, сотрудниц аптек и секретарш небольших фирмочек, — эти подпадали под его чары мгновенно. Сюда можно включить еще официанток итальянских ресторанчиков и стюардесс внутренних авиалиний, впрочем, список можно продолжать бесконечно.

Леня Маркиз не был монахом, хотя в последнее время как-то поуспокоился. Сам себе он объяснял это занятостью, но на самом деле не хотел огорчать Лолу. Несмотря на то что в свое время они с Лолой договорились, что их отношения никогда не выйдут за рамки деловых, Лола отчего-то очень расстраивалась и начинала себя вести как обычная ревнивая жена. Найдя у Лени на одежде чужой волос или унюхав запах чужих духов, она впадала в самую настоящую ярость, начинала скандалить, обзывалась обидными словами и даже переходила к рукоприкладству. А потом дулась и не разговаривала с Леней несколько дней. То есть вполне успешно превращала жизнь своего компаньона в небольшой такой местный ад. Так что Маркиз если не остепенился, то поумерил свой пыл, потому что скандалы очень плохо отражались на зверях. Пу И становился нервным и капризным, часто плакал и ломал игрушки, попугай орал грубости и плевался сверху на голову проходящим шелухой от орехов. Один кот держался индифферентно, но Леня знал, что скандалов он тоже не одобряет.

— Да вот она, Лика, — консьержка совала ему в руки журнал, — вон там, на первой странице, колонка редактора.

— Так я и думал… — протянул Леня.

Со снимка глядела на него старинная знакомая. Кажется, у них был легкий необременительный роман лет… пятнадцать… нет, меньше… точную дату не вспомнить. Звали ее тогда не Аней, не Ликой, а Анджелой, и работала она… не то в бутике на Большой Морской, не то в ресторанчике на Казанской. Нет, в кафешке на Владимирском. Черт, с чего это его потянуло на ностальгические воспоминания? Они расстались сто лет назад!

Однако выглядит эта Лика неплохо. Совсем не похожа на ту девчонку, что с ним когда-то проводила время. Теперь она деловая женщина и всячески это подчеркивает. Костюмчик, макияж, прическа…

— Уж извините, только здесь я вам протекцию сделать не могу, — усмехнулась Марина, — не в таких мы с Ликой были отношениях, чтобы она к моим словам прислушивалась. Так что сами добивайтесь.

— Это ничего, — задумчиво сказал Маркиз, — добьюсь… А вам за все спасибо.

На следующее утро Лола подъехала к аккуратному двухэтажному особнячку на Петроградской стороне.

Ей пришлось сделать над собой колоссальное усилие, чтобы подняться ни свет ни заря (по ее собственному мнению). Дело в том, что неумолимый Маркиз настаивал на том, чтобы она отправилась на разведку в утренние часы, а еще нужно было придать себе подходящий облик.