Призрак мыльной оперы

— Ну так поменяй имя! — Лола пожала плечами. — Тоже мне, проблема! Так что ты говорила про Алену — у нее был роман? Как интересно! Но извини, откуда ты про это знаешь?

— А чего ты удивляешься? Это же все прямо здесь протекало, буквально на моих глазах!

— Здесь? — недоверчиво переспросила Лола, оглядевшись по сторонам. — Да здесь и мужчин-то нет, а те, что есть, слова доброго не стоят. Ты меня, конечно, извини, — поспешила она. — Может, я что-то не то говорю…

— Да нет, ты, в общем-то, права, — признала Акулина. — Одно только было исключение…

Она хотела продолжить, но в это время подошла официантка с подносом и составила на стол две чашки с дымящимся напитком и две тарелочки с сухими пирожными. Выглядело все это вполне привлекательно, и Лола, после занятия с непривычки уставшая и проголодавшаяся, сделала глоток кофе.

Тут же лицо ее удивленно вытянулось.

— Это кофе? — удивленно спросила она не успевшую отойти официантку.

— Да, это особый целебный кофе, — прощебетала та. — Сварен по старинному тибетскому рецепту. Очищает карму, улучшает циркуляцию энергии кундалини. Без кофеина, зато с добавлением двенадцати трав, собранных на горных лугах Тибета, и особого индийского снадобья, имеющего тысячелетнюю историю.

— А как это снадобье называется? — подозрительно осведомилась Лола.

— Его индийское название очень трудно произнести, — ответила девушка, округлив брови. — Но если не зацикливаться на произношении, оно называется бофенака.

— Бофенака?! — воскликнула Лола с возмущением. — Но это же снадобье для наружного применения, для косметических масок! Я сама им пользуюсь!

— Бофенака имеет массу полезных свойств и может применяться самыми разными способами! — отчеканила официантка и удалилась, оставив за собой последнее слово.

И Лола вспомнила, что Маргарита Степановна советовала бофенаку пить. Растворять в теплом молоке половину чайной ложки. Лола не стала этого делать, потому что не смогла себя заставить проглотить теплое молоко. Она и так его терпеть не могла, а от бофенаки оно стало розового цвета.

Лола отодвинула чашку кофе и осторожно отщипнула кусочек пирожного. Ее опасения подтвердились — пирожное было твердое как фанера, а по вкусу напоминало что-то среднее между упаковочным картоном, пенопластом и наполнителем для кошачьего туалета.

— Что это за гадость? — пробормотала Лола, с омерзением глядя на тарелку.

— Фитопирожное, — с грустью сообщила Курочкина. — Выпекается по старинному тибетскому рецепту, с добавлением двенадцати трав, собранных на горных лугах. Ну, в общем, ты это уже слышала. Одно тебе скажу: хорошо, что ты не заказала тирамису.

— Что, неужели еще хуже?

— Нет слов, — коротко ответила Акулина.

Лола машинально взглянула на счет, который ей оставила официантка, и глаза у нее полезли на лоб.

— Они здесь что — из золота пирожные пекут?

— Ну ты же слышала — с добавлением двенадцати трав, собранных на горных лугах. Так вот, они эти травы собирают вручную, отсюда и цена!

— В жизни больше сюда не пойду, — вздохнула Лола и наконец вспомнила о цели своего визита: — Слушай, раз уж мы здесь, расскажи про что начала в раздевалке — про Аленин роман! Ты говоришь, он прямо здесь развивался!

— Да, — вздохнула Акулина и опустила глаза. — Вот как ты думаешь, зачем я сюда хожу?

— Чтобы от депрессии избавиться?

— Ну, и это тоже, но суть не в этом. Депрессия — это не причина, а следствие. Я сюда пошла, чтобы устроить свою личную жизнь.

— Здесь? — переспросила Лола, оглядевшись по сторонам. — Ну, ты меня извини, но это не самое подходящее место!

— Да знаю я, — вздохнула Акулина. — Да только я уже буквально все перепробовала. К знахаркам ходила, к бабке одной в деревню таскалась — от ближайшей станции двенадцать километров пешком, через лес, и все зря! Поверишь, специально в Помпеи ездила, это городок такой маленький возле Неаполя.

— Я в курсе, — сухо вставила Лола. — А туда-то зачем? Там же одни развалины.

— А там в одном месте на дороге римская мозаика сохранилась. Эротического содержания. Так вот, есть поверье, что если на нем потоптаться, то непременно найдешь мужчину.

— Ну и как? — с интересом осведомилась Лола.

— Да никак! Целую неделю туда ходила и по полчаса на этой мозаике топталась, пока меня другие заинтересованные лица не прогоняли — и никакого результата!

— Да, сочувствую тебе!

— Знаешь, из сочувствия шубу не сошьешь… В общем, вернулась из Италии и сюда записалась.

— А сюда-то зачем?

— От безысходности! — Акулина тяжело вздохнула. — Думала, как в анекдоте: не догоню, так хоть согреюсь! То есть не устрою личную жизнь, так хоть здоровье немножко поправлю. Ну, насчет личной жизни я сразу поняла: здесь ловить нечего. Ни один уважающий себя мужик в эту школу не пойдет. Но как-то я втянулась, привыкла к этим занятиям, спать лучше стала. А тут Алена в группу пришла, мы с ней вроде как подружились. А потом… потом он появился…

— Кто? — переспросила Лола, поскольку ее собеседница мрачно замолчала.

— Пак, — коротко ответила Акулина.

— Как? — переспросила Лола.

— Не как, а Пак. Это фамилия такая, корейская.

— Так он кореец!