Призрак Оперы

В растерянности она бросила взгляд вокруг, словно искала убежища, покровительства или, скорее, невольного подтверждения невиновности своего голоса. Судорожным движением она поднесла пальцы к горлу в знак протеста и в поисках защиты! Нет! Нет! Эта фальшь, это кваканье не имеют к ней отношения! Казалось, и Карол Фонта был того же мнения; он глядел на нее с комичным выражением огромного, прямо-таки детского изумления. Ибо, в конце-то концов, он ведь находился рядом с ней. Не покидал ее ни на минуту. Уж он-то, наверное, мог бы сказать, как такая вещь случилась! И что же, оказывается, нет, не мог! Его глаза глупейшим образом были прикованы к губам Карлотты подобно тому, как глаза малышей неотрывно следят за неистощимой шляпой иллюзиониста. Как такой маленький ротик мог вместить столь тяжеловесное кваканье?

И все это: жаба, кваканье, смятение, панический ропот в зале, замешательство на сцене и за кулисами – кое у кого из статистов появился испуг на лице – все, что я так подробно описываю вам, длилось не больше нескольких секунд.

Зато каких ужасных секунд, показавшихся бесконечными двум директорам, находившимся наверху, в ложе номер пять. Моншармен и Ришар страшно побледнели. Этот неслыханный и необъяснимый случай вселил в них неясную тревогу, тем более что в последние минуты они находились под непосредственным воздействием Призрака.

Они ощущали его дыхание. Остатки волос Моншармена встали дыбом. А Ришар отер платком выступивший на лбу пот. Да, Призрак был здесь, где-то вокруг, они не видели, но зато чувствовали его!.. Слышали его дыхание… и так близко, совсем рядом!.. Всегда знаешь, если рядом кто-то есть. Так вот, теперь они знали!.. Они не сомневались, что в ложе их трое, и содрогались от этого… Им хотелось бежать, но они не смели… Не смели сделать малейшего движения или обмолвиться словом, которое дало бы понять Призраку, что они знают, что он здесь!.. Чего же ждать? Что должно случиться?

И случилось «квак»! И сразу, перекрывая все шумы в зале, послышалось двойное директорское восклицание ужаса. На них обрушился гнев Призрака. Высунувшись из ложи, они смотрели на Карлотту, словно не узнавая ее. Своим фальшивым кваканьем эта дочь преисподней подала, видимо, сигнал, и вот сейчас произойдет катастрофа. Ах, они ожидали эту катастрофу! Призрак обещал им ее! Зал был проклят! Их сдвоенная директорская грудь уже задыхалась под тяжким бременем нависшей беды.

Послышался сдавленный голос Ришара, кричавшего Карлотте:

– Ну что же вы! Продолжайте!

Нет! Продолжать Карлотта не могла… И отважно, геройски вновь начала роковой стих, в конце которого и появилась жаба.

Пугающая тишина приходит на смену любым волнениям. И вот голос Карлотты вновь наполнил звуковой сосуд:

Тишина…

Зал замер…

…И сердца голос тайный

(квак!)(квак!) Мне тихо о чем-то… (квак!)

Жаба опять взялась за свое.

В зале поднялся невероятный шум. Упав на сиденья, директора не решаются даже оглянуться – у них нет сил. Призрак смеется им в затылок! И наконец правым ухом они явственно слышат его голос, невозможный голос, голос без губ, и голос этот произносит:

– Она поет сегодня так, что даже люстра того гляди не выдержит!

В едином порыве директора поднимают глаза вверх, и раздается их страшный крик. Люстра, огромная масса люстры скользила, словно отвечая на зов этого сатанинского голоса. Оторвавшись, люстра устремилась с высот зала вниз и рухнула посреди партера под бурю воплей. Началось нечто невообразимое, всеобщее «спасайся кто может». В мои намерения вовсе не входит запечатлеть здесь исторический момент. А любопытным остается лишь открыть газеты того времени. Было множество раненых и одна убитая.

Люстра обрушилась на голову несчастной, явившейся в тот вечер в Оперу первый раз в жизни, на ту, кого господин Ришар прочил в преемницы мадам Жири, то есть билетерши Призрака. Она умерла сразу же, и на следующий день одна газета вышла с таким крупным заголовком: Двести тысяч килограммов на голову консьержки! Это все, что ей досталось в качестве надгробного слова.

Глава IX Таинственная двухместная карета

Этот трагический вечер оказался пагубным для всех. Карлотта заболела. Что же касается Кристины Дое, то она исчезла после представления. Прошло две недели, но в театре она не появлялась, не показывалась и вне стен театра.

Не следует смешивать это первое исчезновение без всякого скандала с тем знаменитым похищением спустя какое-то время, которое произошло при столь загадочных и трагических обстоятельствах.

Рауль, естественно, тоже не понял причин отсутствия дивы. Он писал ей на адрес госпожи Валериус, но не получил ответа. Поначалу он не слишком удивился, зная ее расположение духа и решимость порвать с ним всякие отношения, хотя до сих пор не мог разобраться почему.