Призрак Оперы

Вдруг с левой стороны раздался шум.

Сначала вроде бы в соседней комнате открылась и снова закрылась какая-то дверь, потом послышался глухой стон. Я еще сильнее сжал руку господина де Шаньи, затем мы явственно различили слова:

– Выбирай! Свадебная месса или заупокойная.

Я узнал голос чудовища.

Снова послышался стон.

И вслед за тем наступило долгое молчание.

Теперь я был уверен, что чудовище не знает о нашем присутствии в его жилище, ибо, если бы дело обстояло иначе, Эрик устроил бы так, чтобы мы ничего не слышали. Для этого достаточно было наглухо закрыть невидимое окошечко, через которое любители пыток смотрят в комнату пыток.

И потом я не сомневался, что, если бы он узнал о нашем присутствии, пытки начались бы сразу.

Значит, у нас было огромное преимущество перед Эриком, мы находились рядом с ним, а он ничего об этом не знал.

Но главное, чтобы он об этом и не узнал, и я больше всего опасался неудержимого порыва виконта де Шаньи, который хотел ринуться сквозь стены к Кристине Дое, чьи стоны, как нам казалось, мы временами слышали.

– Заупокойная месса – это не слишком весело, – снова донесся голос Эрика, – зато свадебная месса – это ни с чем не сравнимо, это великолепно! Надо принять решение и знать, чего хочешь! Я не могу больше жить вот так, под землей, в норе, словно крот! «Торжествующий Дон Жуан» закончен, и теперь я хочу жить как все. Хочу иметь жену, как все, по воскресеньям мы будем прогуливаться. Я придумал маску, которая сделает мое лицо не выделяющимся. Никто даже не обернется. Ты будешь счастливейшей из женщин. Мы будем петь для себя до изнеможения, до полного восторга. Ты плачешь! Ты боишься меня! Но по сути я вовсе не злой! Полюби меня, и ты увидишь! Чтобы стать добрым, мне недоставало только быть любимым! Если ты полюбишь меня, я стану послушным, как ягненок, и ты сделаешь со мной все, что захочешь.

Стон, сопровождавший эту любовную мольбу, все разрастался. Никогда мне не доводилось слышать ничего более безысходного, и вскоре мы с господином де Шаньи поняли, что это душераздирающее стенание исходит от самого Эрика. Что же касается Кристины, то она, верно, находилась где-нибудь по другую сторону стены, которая была перед нами, и, онемев от ужаса, с чудовищем у своих ног, не имела больше сил кричать.

Стенание Эрика, громкое, рокочущее, хриплое, походило на стон океана. Из его горла, словно из расщелины утеса, трижды вырывалось жалобное сетование:

– Ты не любишь меня! Ты не любишь меня! Ты не любишь меня!

Потом он смягчился:

– Почему ты плачешь? Ты прекрасно знаешь, что делаешь мне больно.

Молчание.

Каждый раз, как наступало молчание, нас окрыляла надежда. Мы говорили себе: «Может, он оставил Кристину одну за стеной».

Мы думали лишь о том, как дать знать Кристине Дое о нашем присутствии, но чтобы чудовище ничего не заподозрило.

Теперь мы могли выйти из комнаты пыток лишь в том случае, если Кристина откроет нам дверь; только при таком наиважнейшем условии мы могли оказать ей помощь, ибо понятия не имели, где тут выход.

Внезапно тишину нарушил звук электрического звонка.

За стеной послышался шум, и громовой голос Эрика произнес:

– Звонят! Так окажите же любезность, войдите!

Зловещая усмешка.

– Кто это решил побеспокоить нас? Подожди меня здесь, пойду скажу сирене, чтоб открыла.

Послышались удалявшиеся шаги, хлопнула дверь. Я не успел даже подумать о новом готовящемся ужасе, забыл, что чудовище отправилось, видимо, вершить новое преступление, и понял лишь одно: Кристина за стеной осталась одна!

Виконт де Шаньи уже звал ее:

– Кристина! Кристина!

Раз мы слышали то, что говорилось в соседней комнате, не было никаких причин, чтобы моего спутника не услышали в свою очередь. А между тем виконту несколько раз пришлось повторять свой зов.

Наконец до нас донесся слабый голос.

– Мне снится сон, – вымолвила девушка.

– Кристина! Кристина! Это я, Рауль.

Молчание.

– Да отвечайте же, Кристина!.. Если вы одна, ответьте, ради бога.

Тут Кристина прошептала имя Рауля.

– Да! Да! Это я! Никакой это не сон!.. Кристина, не теряйте надежды!.. Мы здесь, чтобы спасти вас, но только осторожно!.. Если услышите чудовище, предупредите нас.

– Рауль!.. Рауль!

Она несколько раз заставила повторить его, что ей это не снится и что Рауль де Шаньи сумел добраться до нее с помощью преданного человека, которому известна тайна жилища Эрика.

Однако тут же чересчур поспешную радость, которую мы ей доставили, сменил еще больший ужас. Она хотела, чтобы Рауль немедленно ушел. Боялась, что Эрик обнаружит его и тогда без малейших колебаний убьет молодого человека. В нескольких торопливых словах она поведала нам, что Эрик совсем обезумел от любви и был полон решимости погубить всех и себя вместе со всеми, если она не согласится стать его женой, представ перед мэром и кюре, кюре церкви Мадлен. Он дал ей время подумать до одиннадцати часов завтрашнего вечера. Это был последний срок.