Призрак, осыпанный снегом – 2

Инга, не дожидаясь чьего-либо одобрения, направилась к двери, притормозила – оценила, что проём слишком узок, нельзя пройти не зацепив привидения. В результате, она решилась – резко протиснулась, толкнув дверь. Сгусток эфира разлетелся, словно побеспокоенная пыль, поклубился подобно дыму над костром, сформировался заново. Катенька повернулась к оставшимся: лицо у неё стало более перекошенным – она собралась неправильно.

Хозяйке явно что-то не нравилось, нервозность в ней нарастала. Кирилл провожал взглядом Ингу, маячившую за окном – та быстро закрыла калитку, через мгновенье из обзора исчезла её спина. Что она задумала? Сосуд – это повод куда-то смотаться? Зачем?

После тяжёлого, точнее тяжелейшего, вздоха, который он издал, ему стало ясно – он должен отвлекать Голубеву, нельзя было дать её опомниться.

– Вот та самая жидкость… – Продемонстрировал он бутылку, чтобы Голубева поменьше сомневалась в их рассказе. Консистенция действительно была необычной, бутылка тоже, странной формы, неизвестного производства.

– Сколько же в ней селезёнок? – спросила хозяйка с явным недоверием. – Уж если она говорит: микрокапля, то здесь должны быть селезёнки всего человечества, ныне живущего и умершего. А она говорит: в очень редких случаях звери не съедают эти органы…

– Ну что вы зациклились на селезёнке? Органы – это не одна селезёнка. Есть ещё печень, лёгкие – а они относительно крупные. Представляете размер печени? Хватит на-а… ну не на пол, а на пятую часть бутылки с лихвой. К тому же эта субстанция собиралась столетиями.

Его язык, не умолкая, обрисовывал предмет культа уверенно, со знанием человека, якобы специализирующегося на древних ритуалах африканского народа. Но это только с виду – Кирилл сам завороженно разглядывал артефакт вблизи, можно сказать, впервые, не считая мимолётного январского изгнания, проводимого вместе с Князевым.

– Да-а-а, действительно… Сколько же здесь органов… – забубнил он себе под нос, взвешивая в руках бутылку. – Неужели это правда… – Хозяйка на него покосилась. – А вот свеча! – Бодро приступил он к следующей реликвии, достав её из пакета. – Тяжёлая. – Он потряс ею как бейсбольным мячом. – Это бомба! Знаете из чего она?

Он должен придумать нечто такое, чтобы она действительно удивилась – до жути поразилась происхождению свечи. Это должно быть эдакое впечатляющее, необыкновенное… Нельзя давать тётке опомниться, её надо продолжать удивлять беспрерывно.

– Она-а… Из-з-з… О! Из сала вымерших мамонтов! – Кирилл собой был доволен. – В Центральной Африке есть места, в пещерных лабиринтах, где во время раскопок находили стоянки очень древних людей, а вместе с ними части скелетов мамонтов. Среди скелетов находили предметы быта. Вот эти древние люди и выплавили такие свечи. Стоянка была разграблена ещё до появления археологов и находки успели растащить местные шаманы.

Чай в кружке Кирилла оставался нетронутым, периодически он о нём вспоминал и побалтывал ложкой чисто автоматически. В кармане джинсов он почувствовал вибрацию мобильника, аккуратно его вытащил, тайком посмотрел в экран – Инга прислала сообщение. «Нам понадобится два сосуда, – писала она, – один мы заберём с собой, а другой, точно такой же, подарим ей».

Теперь стало ясно – Инга рванула в свой подвал, чтобы вернуться с запасной ёмкостью. Теперь он должен придумать, как совершить подмену, но это не сейчас – после проведения ритуала. А сейчас он должен развлечь вдову, и если понадобиться, он вспомнит самые яркие небылицы, отложившиеся в его памяти. К ним он добавит порцию своей бесконечной фантазии, чтобы вдова впечатлилась основательно.

Время шло, Инга не появлялась. За окном начинались осенние сумерки, Катенька сместилась, говоря иначе, удалилась к себе, в свою спальню. Уму не постижимо: она сидела на кровати, свесив ноги. В такие моменты закрадывается сомнение – а может она всё-таки настоящая?

У Кирилла отваливался язык, ему удалось собрать воедино обряды народов мира, превратить их из демонических ритуалов в оздоровительные процедуры. Хозяйка слушала молча, с недоверием, но иногда вставляла реплику, типа «настоящих целителей нынче не встретишь, враньё одно». Когда ей надоело, а быть может она проголодалась, Голубева неожиданно произнесла:

– Вижу, твоя напарница не торопится… Только время на вас потратила. Хватит, потешились и ладно – мне пора делами заниматься.

– Стойте, стойте! Оксан Михална! Может её по пути отвлекли посторонние, а сами знаете – тут надо держать секретность.

В последний момент, когда у обоих терпение подходило к концу, скрипнула калитка – Кирилл повернул голову к окну: Инга неслась, как угорелая. В руке она сжимала предмет, замотанный в полотенце. Раздался топот за соседней стеной и вот она показалась в дверях.

– Тебя только за смертью посылать, – не сдержался Кирилл.

Сказанный им фразеологизм в данном случае подходил более чем, его оставалось слегка подправить: за тарой для смерти.

– Я тебе позже расскажу, – произнесла она. Было видно, что за это время с ней происходили нерадостные события.