Призрак, осыпанный снегом 3

Кирилл на нём сосредоточился, но его веснушчатое лицо никого не напоминало. Он перевёл взгляд на друга, стоящего рядом, по коже пронеслась дрожь — это был юный Владимир Фёдорович, сын Призрака. Дальше были ещё фотографии, больше всего Кирилла интересовали те, где мелькали лошади. На одной из них он увидел мужчину, оседлавшего коня — а вот и ты, Фёдор Алексеевич, человек-волк, легенда Студёных Выселок.

Девушка наблюдала за реакцией Кирилла взволнованно, предложила чаю — гость не отказался. Когда она выставляла на столик чашки, заглянула в альбом, чтобы узнать — кто интересует гостя в данный момент, ткнула пальцем ещё в одну фотографию.

— А это дед. — На снимке стояла семья: женщина обнимала за шею того же веснушчатого парня, рядом с ними щурился мужчина в пиджаке и кепке.

Кирилл перелистнул несколько страниц обратно, отыскал фотографию Иконникова на лошади.

— А этот человек кто такой?

Карина пожала плечами, сказала, что кроме отца, матери, дедов и бабушек в этом альбоме никого не знает. «Мама умерла в прошлом году, осенью», — добавила она. Кирилл на неё уставился, затем спохватился и принёс свои соболезнования.

— А похоронили её где?

— В Выселках. Мама тоже оттуда родом.

«Та-ак, клубок всё запутаннее… — подумал парень, продолжительно выдохнув. — Разрази тебя гром, Призрак, с твоими головоломками! Будто мне больше заняться нечем, как сидеть и гадать: что же за всем этим скрывается? А в арсенале один фотоальбом, да адрес, где живёт какая-то сирота».

— Так что ты там говорила про совершеннолетие? — Он незаметно перешёл на «ты».

— Я сначала подумала, что вас подослал отец. Мои родители развелись восемь лет назад и всё это время меня делили. Отец даже похищал меня, а полиция возвращала. В последний раз он меня с температурой тащил по морозу, и я надолго слегла с пневмонией. Мама его ненавидела — все говорили, что между ними кошка пробежала, как отворот сделали — насколько внезапно она его вычеркнула из жизни.

— И не сказала — почему?

— Я у неё спрашивала: за что она так невзлюбила отца, а она отвечала, что узнала кое-что о нём плохое, но не скажет. Обещала рассказать когда-нибудь в будущем и не успела — теперь эта тайна похоронена вместе с ней. — Карина нервно переминала свои фаланги, отчего те становились пунцовыми. — После маминых похорон отец стал наведываться сюда. Но если бы он просто в гости ходил, а то требует, чтобы я к нему переехала, будто я маленькая и не могу о себе позаботиться… Но я не хочу. За восемь лет я так привыкла к этому дому, мне здесь нравится. Скоро мой парень вернётся из армии… Какой смысл мне переезжать?

Воцарилось молчание, которое сопровождалось тихим перелистыванием страниц. Девушка вернулась к проблемам гостя:

— А кто у вас пропал, вы так и не сказали?

Кириллу надо было что-то придумать. Назадавать вопросов и уйти так ничего и не объяснив было в высшей степени неучтиво, особенно по отношению к несчастной сироте, и без того обеспокоенной его визитом.

— А вот который… который на коне! Правда, он сейчас по-другому выглядит: исхудал, скрючился… Появились заскоки. — Кирилл покрутил у виска указательным пальцем. — К лошадям снова почувствовал тягу — он раньше конюхом работал и теперь пытается завести себе личного коня.

— А-а, тогда понятно. Может у него болезнь Альцгеймера?

— И не только! Он может начать выть по-волчьи — спрячется под окнами и завывает, может подкрасться ночью в темноте, когда ты спишь, напугать до полусмерти… Нависнет прямо над тобой, а у тебя душа в пятки уходит…

Девушка внимательно слушала с серьёзным видом.

— И давно он пропал?

— Дня три… — Парень прижал к шее плечи, будто сомневался. — Или около того.

— Давайте сделаем так: вы оставьте мне свой номер, вдруг я что узнаю.

На том и порешали.

Кирилл вернулся домой не в себе, сразу доложил обо всём Инге. Он переслал ей несколько снимков, что ему удалось нащёлкать. Екатерина Алексеевна была на работе, поэтому он разговаривал смело, моментами эмоционально и достаточно долго. Ингу удивляло, что отец этой девочки, на которую указал Нунэ, дружил с Иконниковым-младшим, с которым её теперь многое связывало. Решено было поставить того в известность.

Но результата разговора Инги с Владимиром Кирилл так и не дождался, что сильно его расстроило. «Я делюсь каждый раз всякой информацией, — думал он, — а они постоянно от меня что-то скрывают и шепчутся».

При первой возможности он высказал Инге своё недовольство, однако та ему сообщила, что Владимир Фёдорович не захотел вообще ничего обсуждать и сразу замкнулся. Сначала Кирилл ей не верил, зная, что с «изобретением» призраков она научилась врать профессионально, ради дела, только в разговоре чувствовалось, что для самой Инги появление семьи Дроздовых добавляло лишних проблем, история и без них была слишком запутанной. К концу разговора он начал ей верить.