Призрак, осыпанный снегом 3

Через пол часа они уже сидели в засаде. Место выбрали у подножия стены, откуда открывался вид на равнину и заросли, тянущиеся по левую сторону, за которыми начинались пруды. Кирилл подстелил себе куртку, Инга расположилась на сложенном спальнике. От нечего делать они потягивали воду из пластиковых стаканов. У Инги в кармане нашлись семечки. Она сложила опустевшие стаканы в чёрный пакет.

Фантазия у Кирилла вновь разыгралась — он предложил повесить на Нунэ датчик слежения, чтобы всегда знать о его местонахождении. Та ответила, что Нунэ не станет ничего носить. Тогда Кирилл придумал другой способ: проколоть Призраку ухо и вставить клипсу, как у бездомной собаки.

— Мы сейчас о ком вообще говорим? — Инга усмирила его затеи.

На протяжении нескольких часов ничего не происходило, лишь наползали клочья низко стелющегося тумана — влага в воздухе присутствовала вероятно из-за соседства с многочисленными прудами. Постепенно молочной пеленой заволокло всю поверхность поля. Молодые люди уже сидели накинув на себя вещи: ночью становилось прохладно. Кирилл был полон энтузиазма, но Инга не понимала, что они здесь делают, периодически зевала и намекала на ранний утренний подъём. Во время ожидания парень не прекращал философствовать:

— Вот почему запускается сердце у зародыша? Какая энергия заставляет его биться? — Он сам придумал ответ: — Хотя знаю почему — его запускает организм матери: зародыш — такой же орган, который толкает к работе другой орган.

— А яйцо? — Инга своим вопросом разрушила его версию. — Яйцо никак не связано с организмом матери, оно лежит отдельно в гнезде, но в нём точно так же начинает работать сердце. Нужна лишь определённая температура, и организм сам себя запустит.

Он посмотрел на неё разочарованно. Тут он решил докопаться, воскликнув:

— Так откуда берётся эта энергия? Она же появляется из ничего!

— Наконец ты стал понимать, что из ничего ничего не появляется. Мы имеем энергию, которая вселяется в организмы… Она необъятна, как воздух, она будто всегда присутствует где-то рядом и ждёт, когда для неё появится новый резервуар, куда она закинет свою энергетическую частицу. В любой момент она может забрать частицу обратно — что-то её не устроило: либо резервуар слабый и нежизнеспособный, либо на то есть другие причины… Иногда мы сами не понимаем, почему, казалось бы, вполне здоровое тело вдруг умирает ни с того ни с сего — это выпорхнула энергия. Но никогда ещё я не видела, чтобы машина сама завелась и поехала, чтобы сам включился телевизор, отсоединённый от питания…

— Постой! — оборвал её парень, услышав важное для себя. — Ты сейчас сама сказала: отсоединённый от питания… А если оно есть, питание, если не! отсоединённый — розетка отключена, но воздействие есть — такой телевизор вполне может включиться. Ты со мною согласна?

И тут он задал следующий вопрос тихо и вкрадчиво, будто боялся чужих ушей:

— А если у железного коня есть источник питания?.. — Кирилл опасливо оглянулся, убеждаясь — нет ли кого поблизости и снова уставился на собеседницу.

— Какой источник? — прошептала она.

— Неужели не врубаешься? — Кирилл наклонился ближе и процедил сквозь зубы: — Нунэ — вот какой источник! И раз уж мы начали сравнивать с бытовой техникой, то тогда я тебе скажу: не обязательно от прибора должен тянуться провод к источнику питания — посмотри сколько дистанционного изобрели! И конь такой же… — заключительное слово парень произнёс еле слышно: — дистанционный.

Вдруг они притихли от какого-то звука, похожего на фырчание. Замерли. Всё вроде казалось спокойным. Инга что-то сказала шёпотом, снова утихла, так как теперь они различили ржание лошади. Оба уставились друг на друга, затем начали медленно подниматься. Даже в ночи было видно насколько сейчас оба обескуражены, их охватил страх. Послышался топот, который приближался откуда-то издали. Проще было поверить в собственное сумасшествие, одновременно постигшее обоих, чем поверить, будто этот звук производят лошадиные копыта — мерная глухая дробь, отбиваемая по земле, становившаяся всё громче и громче.

Вдалеке, на млечно-чернеющем фоне зарябило тёмное пятно, размытое, идущее прямо на конюшни. Слышались не только удары, отбиваемые о землю, ещё и скрежет, будто потиралось друг о друга множество механизмов, лишённых смазки. Вместе со скрежетом раздавался звон, будто кто-то бросал в ведро горсть гвоздей, а может метла с длинными металлическими прутьями со взмаха хлестала по такому же звонкому и стальному. Топот не прекращался и отбивал равномерный такт.