Призрак пера [litres]

Дом Риккардо производит на меня то же впечатление, что и веб-сайт Бьянки. Все так безупречно, идеально организовано, что почти выводит из себя. Места не так много, потому что такому счастливчику, как молодой профессор, случайно ставшему известным писателем, было бы непростительно хвастаться огромной квартирой или пентхаусом с видом на Моле-Антонеллиана[31]. По той же причине его квартира не слишком шикарная. Даже не в самом модном районе – если предположить, что у Турина с его сдержанными королевскими манерами такие «модные» районы есть вообще. Но дом находится в симпатичном старинном квартале, вид с третьего этажа открывается скромный, а внутри довольно просторно, и, если не считать пирамид валяющихся вещей, которые сейчас спрятаны в другой комнате, подальше от глаз, его квартира вполне подходит молодому человеку, который живет один.

И, конечно, чтобы хоть куда-нибудь втиснуть машину, пришлось восемь раз по кругу объехать близлежащие кварталы, но какая разница. Это мегаполис, детка.

– А спрашивал я о том спектакле, что вы сегодня днем устроили с… Берганцой, верно? Было похоже, что ты его консуль… Ой! – Кажется, обжегся. – Быстрее, освободи стол, это просто кипяток!

– Ставь сюда, – предлагаю я, передвигая бокалы. Риккардо роняет булькающую емкость так, будто она пыталась его убить.

Я делано вздрагиваю от волнения:

– Боже, как сексуально. Мужчина играет с опасностью.

Риккардо корчит мне гримасу в ответ, но не упускает возможность коснуться моих губ поцелуем, не очень поспешным и не очень невинным.

– Очень смешно. Вообще-то, научно доказано, что мужчины, которые умеют готовить, кажутся женоподобными и малопривлекательными.

– Чего? Ты уверен, что знаешь женщин так хорошо, как говоришь? Совсем наоборот: умение готовить делает из мужчины альфу, независимого, умелого, который точно выживет. Женщины по ним с ума сходят. Боже, какая удача, что статью для женского журнала тебе пишу я.

Риккардо замолкает. Потом запускает руку в волосы.

– Кстати… Знаешь, Вани, сказать по правде, я чувствую себя немного виноватым, что это приходится делать тебе. То есть да, я сам сказал Энрико, что мне совсем неинтересно и что хочу избавиться от этой фигни, но мне неприятно, что ты должна тратить свое время на то, что, вообще-то, я мог бы сделать сам.

Я уже положила себе лазанью и жую.

– Не говори ерунды, – бормочу я. – Уже есть договор, а я не могу получить деньги за то, что сделаешь ты сам. Если правда хочешь мне помочь, можем выбрать тему вместе.

Риккардо замирает с вилкой в воздухе.

– Погоди-ка… – Встает и через две секунды возвращается, объявив: – Вуаля! Для вдохновения. – В руках у него старый номер именно того журнала, «ХХ Поколения», для чьего специального выпуска он должен, точнее, я должна написать статью.

– Ты меня разыгрываешь? Держишь дома женские журналы, а потом возмущаешься, что уметь готовить – не для настоящих мужчин? А, погоди, ну конечно: он не твой. Его какая-нибудь студенточка листала, наверное, еще и вверх ногами, пока ждала тебя из душа.

– Это Розы, – осторожно поясняет Риккардо.

Ну да, а я верю. Роза разве что картинки смотрит в таких изданиях для благородных дам из большого города, как «ХХ Поколение». И, может, еще и не все понимает, учитывая, что они часто используют такой вычурный стиль, что даже фотосессии превращают в черно-белые фотографии выставки абстрактного искусства. Но поверю на слово, раз мой новоиспеченный молодой человек не хочет беспокоить меня призраками своих прошлых отношений, и не стану зверствовать.

– Хорошо, тогда посмотрим. – Кладу журнал на круглый стол между нашими тарелками и открываю страничку с содержанием. Под предлогом того, чтобы лучше видеть обоим, двигаюсь вместе со стулом ближе к Риккардо, а Риккардо двигается ко мне, пока его левое бедро не соприкасается целиком с моим правым. Очевидно, мы оба находимся в той жалкой стадии возвращения к подростковому возрасту, когда для поддержания физического контакта хороша любая отговорка. Боже, нужно обязательно поговорить с Морганой. Предупредить, что если она надеется избавиться от подобных опасностей через четыре-пять лет, то сильно ошибается. Подростковый возраст – мерзкая хроническая болезнь, и чем ты старше, тем разрушительнее последствия рецидивов, пока ты наконец не умираешь, раздавленный тем, как смешно это выглядит.

Но это не отменяет того, что физический контакт с бедром Риккардо чрезвычайно приятен.

– Вот рубрика, где выйдет твоя статья: «Мужчины, которые любят женщин». – Я быстро прячу раздраженное выражение, но Риккардо успевает заметить и хмыкает. Просто любые отсылки к «Миллениуму» меня уже инстинктивно бесят[32]. Прости, Стиг, ничего личного. – «Каждую неделю мы приглашаем нового мужчину написать статью о его отношениях с миром женщин», – читаю вслух я. – В этом номере автор… ах да: обладатель «Премии критиков» прошлого фестиваля в Сан-Ремо. Из тех, кто нравится читательницам таких журналов: образованный, очаровательный, известный, но в то же время его уважает и более интеллектуальная аудитория. Никого не напоминает?