Призрак пера [litres]

С другой стороны, ни Берганца, ни Энрико мне больше не звонили, поэтому, исходя из того, что я знаю, Бьянка вполне может лежать себе где-нибудь в мусорном контейнере в районе Асти. Если подумать получше, не исключено, что подвижки есть, и Берганца просто не хочет рассказывать о них ни мне, ни Энрико. Уверена, мой руководитель засыпал комиссара мольбами и просьбами держать его в курсе, но что-то мне кажется, выполнять их Берганца не собирается и, в принципе, считает, что благоразумнее никому ничего не говорить. Часть меня готова спорить, что, если я вдруг снова столкнусь с комиссаром, он расскажет все и, может, даже снова поинтересуется моим мнением, но если я окажусь на его пути не по воле судьбы (по его же собственным словам), вполне вероятно, что ничем делиться Берганца не станет. Ни по телевизору, ни в газетах пока не прошло ни намека на исчезновение Бьянки, значит, комиссар по-прежнему внимательно следит за тем, чтобы никто из репортеров под ногами не путался. Что до меня, уверена, если новости все-таки просочатся и Берганце придется делать какое-то официальное заявление перед камерами, сначала он найдет меня. (И будет в том своем плаще.)

На самом деле розовые пары чар Эроса не настолько затуманили мой разум. Моменты просветления должны радовать: они доказывают, что мои умственные способности успешно противостоят гормональному всплеску. Жаль, что подобные моменты просветления приносят с собой также приступы чувства вины и лишнюю головную боль. Ведь в таком состоянии приходит и осознание, что нужно работать. Оправданий у меня нет. Бьянка отдала концы? Так и вижу Энрико, возражающего, что это вовсе не повод бросать книгу недописанной. У посмертной публикации прекрасные перспективы. Или же Бьянка может появиться с минуты на минуту, о ее похищении наконец-то можно будет рассказать, и тогда уже готовую и ждущую своего часа книгу ждет успех на фоне шумихи. Короче, тот факт, что Бьянка может оказаться в разных мусорных мешках по частям или же под землей в уголке какой-нибудь фермы где-нибудь в Ланге, не означает, что я не должна заниматься ее книгой.

И все же максимум, что я могу делать, – это лениво листать ее сайт и форумы фанатов, следя за тем, что они хотят или не хотят видеть в «Ангельских хрониках», сдерживая ухмылку при каждом все более воинственном высказывании Озэ, Бифронса и иже с ними, или десять минут смотреть на чистую страницу открытого документа без признаков мотивации и наконец закрывать все. Тем более что на второй минуте разглядывания чистой страницы в голове уже начинают мелькать образы, воспоминания и мысли, и пошло-поехало.

Единственное, на чем мне удается сосредоточиться, – это статья для Риккардо. Тут, по крайней мере, скачки разума от статьи для него до воспоминаний о нем же получаются гораздо короче. И заставить внимание вернуться к тому, о чем пишу, получается быстрее.

И, по большому счету, это работает. Сегодня мы с Риккардо встречаемся у него дома в семь вечера, но уже в четыре я ставлю точку в конце последнего предложения отрывка для «ХХ Поколения». Перечитываю. Мне нравится. Как я и обещала, посвящена статья Розе, которую читатель видит глазами молодого человека, счастливого, удачливого и благодарного этой женщине другого социального статуса и совершенно другой культуры, женщине, к которой он глубоко привязан. Мне даже удалось написать все так, как я хотела, элегантно, но достаточно просто, чтобы не очень привыкшая к итальянскому женщина могла прочитать ее самостоятельно. (Риккардо прав, я точно самый добрый человек в мире, духовный преемник Ганди и матери Терезы из Калькутты.) Так или иначе, в четыре я закончила, находясь в непривычно хорошем для себя настроении.

В эти дни все непривычно.

Так почему бы не сделать чего-нибудь необычного?

Я никогда не делаю ничего экстраординарного. С тех пор, как мы начали встречаться, я не устроила Риккардо ни одного сюрприза. За сюрпризы отвечает он. А мне, должна признать, все его сюрпризы пока безумно нравились. Включая, теперь можно и сознаться, даже те, что были в самом начале, которые меня обескураживали и дезориентировали. Разве не будет честно хоть раз дать ему оказаться на моем месте и получить удовольствие? Могу хотя бы попытаться. Он из тех, с кем шутить можно. Так что если для разнообразия сюрприз устрою я, вряд ли кто-то сможет оценить его лучше, чем Риккардо.

Встаю из-за стола и иду в комнату. Ловлю себя на том, что улыбаюсь. Кажется, нас ждет кое-что забавное. Полностью раздевшись, вытаскиваю из глубины шкафа то, о чьем существовании даже забыла: пару чулок. Надеваю их, затем сапоги и плащ. Сегодня я приеду к нему как Мэрилин тогда к Иву Монтану. Уверена, Риккардо оценит и от души посмеется, а если я выйду сейчас, у нас будет три лишних часа, чтобы он успел выразить свое одобрение до ужина.

Боже, это настолько на меня не похоже, что даже страшно.