Призрак пера [litres]

От красавчика с растрепанными волосами не осталось и следа. Его будто съел свирепый дикий зверь, еще и кости хорошенько погрыз. Одет он не так аккуратно, как обычно: до того торопился сюда, что, очевидно, нацепил первое попавшееся и теперь выглядит неряшливо и помято. Похоже, тот зверь его одежду тоже пожевал. В руках Риккардо сжимает скрученное «ХХ Поколение»: хотя журнал вышел только сегодня, уголки страниц уже загнуты и в заломах, будто его трясли, скручивали и яростно листали не один раз. (Еще один номер лежит на столе Энрико, и вид у него не лучше). Лицо Риккардо – уродливая гримаса ярости, ужаса, замешательства. И главным образом ненависти ко мне. Этот взгляд… удивительно, почему он еще не причиняет физическую боль. В части наступательного потенциала его глаза не уступят двум раскаленным штыкам. А внутри целый мир: континенты презрения и враждебности, океаны тревоги и разочарования, горные хребты отвращения. Как хороший наблюдатель, я также вижу подземные потоки магмы самооправдания, водоносные слои жалости к себе. О да.

Риккардо меня ненавидит, ненавидит до смерти, ненавидит так, как никогда никого не ненавидел, но каждая клеточка его тела активно пытается притвориться, что он этого не заслужил. Мой ухажер, живое олицетворение всего эгоцентричного, прямо-таки источает негодование и оскорбленное величие изо всех пор, потому что ему даже перед собой стыдно признать, что он сам напросился. И это самое забавное.

– Вани. – Энрико хотел бы лучше подготовиться к разговору, но, видимо, помешало внезапное появление Риккардо. Поэтому он просто смотрит на меня тяжелым, как могильная плита, взглядом и, видимо, надеется, что это выражение сделает за него половину работы.

Останавливаюсь в центре комнаты, руки в карманах плаща.

Смотрю сначала на одного, потом на другого, серьезно, но спокойно.

У меня-то время подготовиться было.

– Вани, твой поступок просто неприемлем, – произносит Энрико.

– Подобное притягивается подобным, – отзываюсь я, быстро взглянув на Риккардо, чье лицо приобретает еще более землистый оттенок (если это вообще возможно).

Для рубрики «МУЖЧИНЫ, КОТОРЫЕ ЛЮБЯТ ЖЕНЩИН»

Риккардо Ранди

Когда меня пригласили написать статью для этого журнала, я чувствовал себя польщенным. В самом деле. И хочу это подчеркнуть. Потому что, вероятно, через несколько параграфов вы мне уже не поверите, а я хочу, чтобы все было предельно ясно. Я люблю женщин, как и говорится в названии этой рубрики. Если честно, первой моей мыслью было, что более подходящей для меня рубрики просто не существует. Поэтому я с энтузиазмом согласился, сразу приобрел несколько выпусков журнала и изучил их, чтобы понять, что больше всего хотелось бы прочитать уважаемым читательницам «ХХ Поколения» в моей статье.

– Вани, не переводи стрелки. Ничто, повторяю, ничто не оправдывает того, что ты сделала, – выносит приговор Энрико.

– Полагаю, ты говоришь со знанием дела, учитывая, что с самого начала был в курсе всего, – пожимая плечами, отвечаю я. Энрико сам на все закрывает глаза, а меня обвиняет.

И я пришел к следующему выводу.

Ничего из того, что я хочу сказать, не может по-настоящему заинтересовать вас, уважаемые читательницы этого журнала.

– Ты отдаешь себе отчет, в какое дерьмо нас втравила? Ты хоть понимаешь?

Похоже, у Энрико проблемы со здоровьем – высокое давление. Как минимум с сегодняшнего дня. Так и жду, что с минуты на минуту он начнет свистеть, как один из тех английских чайничков.

Но меня больше занимает зрелище второго бурлящего вулкана в этой комнате, поэтому поворачиваюсь к Риккардо:

– Конечно же, я отдаю себе отчет. Хотя бы раз в жизни я написала правду. Ты же всегда хотел подписать своим именем что-то, что действительно твое, верно? Отлично. Вот ты это и сделал. Потому что ушедший в печать текст – именно твои настоящие мысли, и мы оба это знаем.