Призрак под сакурой (СИ)

Уруми Кандзаки - своеобразное чудо токийской подземки, нетитулованный гений, несущий на своих плечах тяжелое бремя. Когда в начале смутных лет сдохли последние ретрансляторы и вышки и миллионы мобильных телефонов навеки умолкли, оказалось, что в распоряжении выживших радиооборудования - раз-два и обчелся. Полицейских раций было критически мало, потому что склады спецоборудования в последние часы Токио мало кого интересовали. Безумцы спасали мечи, прагматики растаскивали из участков оружие и боеприпасы и не трудились закрывать за собой двери и окна. Теперь почти все бесценное имущество крепко фонит, а то, что уже не фонит - зачастую также и не работает.

Поначалу были проблемы посерьезней связи, да и какая там связь под землей? Но когда короткая эпоха подземной войны минула и люди задумались о том, что надо бы заново осваивать поверхность и то, что там еще осталось, возникла проблема связи. Чудом уцелевший спутниковый центр на военной базе все еще был в состоянии получать информацию со спутников, а поредевший персонал, подобно японским солдатам, продолжавшим в течении двух-трех десятилетий исполнять свой долг на островах Тихого океана даже после капитуляции Японии, по-прежнему нес свою бессрочную и бессменную вахту, передавая важнейшие данные со спутников в подземку по заново проложенным телефонным линиям.

Однако рисковым парням, уходящим от спасительного метро на значительные сроки и расстояния, от этого не легче: своевременное оповещение о приближающемся циклоне или просто воздушных массах с материкового Китая, несущих смертоносный фон, составляло разницу между гибелью и выживанием. И если продовольствием персонал базы снабжала почти вся подземка, то снабжение поисковых команд радиосвязью легло на плечи одного-единственного человека. Среди полумиллиона жителей подземки, среди десятков и сотен тысяч клерков, системных администраторов, водопроводчиков, строителей, менеджеров всех звеньев, водителей, поваров, гейш, рекламщиков, священнослужителей, разносчиков суси и прочих типичных людей потребительского общества нашлось менее пятисот специалистов, разбирающихся в электронике, и среди них - всего лишь один спец по радиосвязи.

И когда через четыре года после судного дня он скоропостижно скончался на рабочем месте от остановки переутомленного сердца, последним носителем радиотехнической науки осталась его дочь, Уруми. На тот момент многие спецы-электронщики еще только пытались доучиваться по справочникам и самоучителям, нередко малость фонящим, и основное бремя легло на хрупкие плечи двенадцатилетней девочки.

Однако эта ноша неожиданно оказалась ей по плечу. Все четыре года она почти безвылазно проводила в мастерской отца, помогая ему, и при этом училась сама. У юного дарования обнаружилась эйдетическая память, плюс чуть ли не врожденная способность на лету понимать и составлять схемы. Раскурочивая очередной тостер или утюг, Уруми моментально просчитывала, какую деталь куда можно будет приспособить, а при потребности в определенном транзисторе или резисторе по памяти называла нужную модель нужного устройства, из которого можно извлечь искомое.

Правда, и гениальность тоже имеет свою цену. Спустившись под землю в восемь лет, следующие пятнадцать девочка почти безвылазно провела в мастерской. В свои двадцать три Уруми слабо разбирается во всем, что не касается радиосвязи, совершенно не представляет реалий окружающего мира, а ее характер носит на себе крепкий отпечаток инфантильности. Она на полном серьезе верит, что любые существующие проблемы можно разгрести и что лично Кира-саме по плечу практически все, а что не по плечу одному - то он разрулит при минимальной поддержке. И если что-то где-то плохо - то только оттого, что Кира-сама еще не успел там разобраться.

Кирилл ей подобную ограниченность в вину не ставит: если ты в последний раз играешь со сверстниками в восемь, а затем пятнадцать лет проводишь среди полуразобранных телевизоров и полусобранных радиопередатчиков, с минимальными перерывами на сон, еду и бытовые нужды - трудно говорить о полноценном развитии. Впрочем, это даже к лучшему: Уруми жить легче, потому что она все еще верит в сказочных героев, способных преодолеть любые трудности и даже считает своего бойфренда - если только можно так назвать доменивающего четвертый десяток Кирилла - одним из этих суперменов. А сам он так и не набрался смелости рассказать ей о реальном положении вещей, и потому Уруми - во всей подземке единственная живая душа, перед которой Кирилл поступился принципом "не лицемерить": детям не говорят страшную правду.