Призрак Проститутки

В тот день, сидя в придорожном ресторанчике за некрашеным плетеным столом и трудясь над крабовыми клешнями с помощью щипцов для лангустов, Киттредж снова рассказала мне об окончательной и затянувшейся смерти Аллена Даллеса — «все было так же странно, как и при его рождении». Я почти забыл, что он родился с изуродованной стопой — пальцы у него были подогнуты, как у лорда Байрона, образуя своеобразное копытце, но Киттредж напомнила мне, что его отец, преподобный Аллен Мейси Даллес из пресвитерианской церкви, считавшийся таким либералом в начале 90-х годов прошлого века и согласившийся даже венчать разведенную женщину, не мог, однако, выносить вида деформированной ноги сына. Говорит ли это о бездонных пропастях осуждения на вечные муки? Младенца оперировали еще до крещения, чтобы родственники — Фостеры и Даллесы — не увидели искалеченной ноги.

— После того как Хью рассказал мне про ногу Аллена, я представляла его себе все время с этой ногой, — заметила Киттредж. — Ни один человек не стоял еще так твердо одной ногой на ярком солнце, а другой — в смрадной тьме.

Даллес начал окончательно умирать своей телесной смертью в тот вечер, когда он и его жена Кловер устроили большой прием накануне Рождества 1968 года, и если там присутствовали сливки с седьмого этажа Лэнгли — супруги Монтегю, Холмсы, Энглтоны, Трейси Барнс с женой, Лоуренс Хустон с женой, Ханты, равно как и старые друзья из Госдепартамента, а также несколько отборных иностранных знаменитостей, то это была дань старой репутации Даллеса, показателем того, что, несмотря на его семилетнее пребывание в отставке, люди проявили великодушие и пришли к нему в этот последний вечер предрождественской недели, как бы подтверждая своим присутствием, что Аллен Даллес хоть и сошел со сцены, но его кресло продолжает пустовать; они готовы были еще раз оказать ему внимание, несмотря на то что он был уже сгорбившийся старик, таскавший подагрическую ногу в ковровом шлепанце. Да, сказала Киттредж, они все приехали приветствовать его, но он не появлялся. Гостей принимала лишь его жена Кловер и проводила их к напиткам и добротной, вкусной еде, — рассеянная, трепыхающаяся, когда-то хорошенькая Кловер, тоненькая и хрупкая, как фиалка. «Чокнутая Кловер вечно витает где-то в облаках», — говорила Киттредж и добавляла, что Кловер столь же непредсказуема в своих намерениях и поступках, как жажда мщения, которая на самом деле вовсе и не жажда, а лишь следствие старой супружеской распри. Аллен переспал с половиной женщин, которых знал в Вашингтоне, а Кловер пыталась даже подружиться с некоторыми наиболее серьезными любовницами мужа, однако это сопровождалось такими громкими объяснениями и припадками, что месть слишком дорого обходилась Кловер, хотя наверняка отзывалась ударом ножа в больной ноге Аллена. Кловер сорила деньгами, как человек, совершенно неграмотный в финансах. Даллесы были вечно в долгах или кормились за счет папаши. Каждый роман рождал новый вечерний туалет — одним романом больше, и пришлось бы отделывать заново бальный зал. Они были женаты почти пятьдесят лет, и Кловер любила Аллена и в то же время ненавидела.

— Слишком долгие браки развивают удивительно противоположные части Альфы и Омеги, — не могла не добавить Киттредж.

И вот на приеме гости начали замечать, что Аллен все не спускается к ним. Киттредж была, пожалуй, первой, кто обратил внимание на то, что он отсутствует. За все восемнадцать лет с тех пор, как она познакомилась с Даллесом, он всякий раз при встрече принимался ухаживать за ней, как дьявол, обнаруживший своего ангела; Киттредж, со своей стороны, нравилось выслушивать пылкие обещания того, что так и не начиналось, — они любили друг друга в рамках этих ограничений, благодаря чему любовь становится иногда идеальной. И, встречаясь, знали, что настроение у обоих мгновенно и обязательно улучшится.

Итак, Киттредж заметила его отсутствие. Аллен явно не собирался появляться на собственном приеме; она сказала об этом Хью, и поскольку никакого вразумительного ответа от Кловер по этому поводу получить было нельзя, Киттредж настояла, чтобы Хью произвел разведку на верхнем этаже. Аллен, цвета восковой куклы, лежал в постели без сознания, весь в поту.

Хью спустился вниз и стал убеждать Кловер, что ее муж серьезно болен.

— Да нет, — сказала Кловер, — это просто грипп. У него бывают такие приступы.

— Это не так, — сказал Хью. — Его надо немедленно везти в больницу.