Призрак Проститутки

Теперь встал другой вопрос: то ли посылать кого-то на восток, чтобы разведать местность и в идеальном случае выйти на дожидающихся нашего появления партизан, то ли спускать лодку обратно на воду и идти вдоль берега в том же направлении. Если бы командовал я, то, разумеется, предпочел бы послать на восток человека. Он привлек бы меньше внимания, а если бы и напоролся на пограничников, то мы услышали бы выстрелы. Батлер, однако, решил лезть обратно в воду, аргументировав это тем, что встречающие ждут появления группы в резиновой лодке, а не одного человека, пробирающегося вдоль берега пешком.

— И еще одно, — сказал Батлер, — если начнется перестрелка и нас, не дай Бог, захватят в плен, постарайся не попасться к ним в руки вместе со стволом.

— Я знаю, — ответил я.

Харви не только предупредил меня о том же, но и подкрепил слова жестом — полоснул ребром ладони по горлу. Накануне отъезда он снабдил нас легендой, согласно которой мы — репортеры журнала «Лайф» и высадились вместе с рейдовой группой на Кубе с ведома редакции. Батлер должен был назваться фотографом (он в самом деле захватил с собой камеру), а я репортером. Аккредитационные удостоверения «Лайф» нам за ночь отпечатали в ДжиМ/ВОЛНЕ. Если нас поймают, Бешеный Билл немедленно свяжется со знакомым редактором, и журнал нас прикроет. Вот такая легенда. Так что теперь на пляж только что высадились двое обозревателей из Нью-Йорка — Фрэнк Кэсл и Роберт Чарлз, которые отважились на это на свой страх и риск. Легенда была не слишком убедительной, к тому же я не успел поработать над собственной биографией, ну да ладно, сойдет. В конце концов, кто там у них в контрразведке может знать редакционный состав «Лайф»?

Мы потащили лодку обратно в воду, но и тут я продолжал обдумывать сценарий. Если меня схватят, я скажу кубинской разведке, что пробыл в Майами всего неделю, но успел пересечься с койотами. Опишу их внешность. Они — разведка — наверняка все это перепроверят по своим каналам. Мы медленно продвигались вдоль берега в поисках заветного ручья, держась на расстоянии футов двухсот от суши, и я все продолжал импровизировать, как актер, которому хочется поглубже осмыслить доставшуюся роль. А как насчет детства? Я провел его в Элсуорте, штат Мэн. Отец — плотник, мать — домохозяйка. Закончил среднюю школу, дальше учиться не стал. Вряд ли в архиве кубинской разведки имеется ежегодник выпусков Элсуортской средней школы, в КГБ — да, возможно, но не в кубинской разведке.

Хорошо, что я успел насладиться моими творческими находками, — какое-то время мне не пришлось больше предаваться полезным размышлениям. Обогнув небольшой мысок, мы наконец обнаружили ручей; Батлер хлопнул меня по плечу, подтверждая находку, и повернул влево, к берегу. Затем мы снова высыпали из лодки, подтащили ее к одинокому деревцу и затаились в ожидании, вслушиваясь в уже знакомую какофонию, которая доносилась из чащи.

Не обнаружив тропинки, мы все же решили выставить пост, и Батлер приказал одному из кубинцев подняться вверх по ручью до ближайшей излучины. Однако не прошло и двадцати минут, как наш дозорный возвратился. Его заели москиты. Батлер сунул ему склянку с отпугивающим насекомых снадобьем и отправил обратно на пост.

Мы ждали. Пароль — «parangon»[199]. Отзыв — «incompetente»[200]. Я изо всех сил напрягал слух. «Па-ран-гон» — послышится хриплый голос или шепот? Вместо этого из кустов тучей налетели москиты. Я достал свое снадобье и поделился с Батлером. Он заметно нервничал. Мы снова сунули голову в черный мешок и развернули карту. Если предположить, что при первом заходе мы ошиблись более чем на полмили, тогда пригорок, который я принял за ориентир, тоже был не тот, а следующий, западнее первого. Мы с Батлером опять очутились нос к носу и, задыхаясь от волнения, что мы снова запутались с картой, заспорили.

Я упорно отстаивал свою версию. Тяжело дыша, мы так бы и пререкались до бесконечности, но, на наше счастье, из кустов вдруг появились долгожданные кубинцы в сопровождении нашего дозорного. Мы обменялись негромкими приветствиями. А ведь и на войне есть чему радоваться, подумал я, да еще как! Не в моем характере было столь откровенное проявление симпатии к незнакомым людям, но эти шестеро кубинцев, внезапно появившиеся из-за кустов, казались мне таким подарком судьбы, что я дал волю своим чувствам, хотя в темноте не мог разглядеть даже лиц.