Призрак Рембрандта

– В школе я любил математику, – опять заговорил Уинчестер. – Был одним из тех редких зубрил, которые в самом деле понимают тригонометрию. И уже оказавшись здесь, я просто для интереса соорудил из бамбука теодолит и замерил высоту вон тех валов. Так вот, даже в спокойную погоду она не бывает меньше тридцати футов. А во время отлива и того выше. Никто не сможет пройти над этими рифами даже при полном безветрии, а уж спускать плот с другого, обрывистого берега – это чистое самоубийство.

Билли пристально вглядывался в море, прикрывшись от солнца ладонью.

– Но между рифами должен быть какой-то проход, – возразил он. – Вы же сами рассказывали про корабль адмирала Чжэн Хэ. Он ведь почти не пострадал, и люди спаслись. Значит, проход существует.

– Во время тайфуна, вот в чем проблема.

– Что вы имеете в виду? – не поняла Финн.

Она посмотрела на белую полоску пляжа внизу, потом – на сверкающее море. Глаз не цеплялся ни за что, кроме далекого, тающего в дымке горизонта. Финн вдруг почувствовала себя совсем маленькой и беззащитной перед лицом этого бесконечного простора. Как страшно, должно быть, жить в таком месте годами. Она повернулась к Уинчестеру, собираясь что-то спросить, но вовремя заметила слезинку в уголке его глаза и промолчала.

– Бывает, я прихожу сюда по ночам, – тихо заговорил профессор, – и часто жалею, что стал биологом, а не астрономом. В ясную погоду тут видно каждую звезду, как будто россыпь бриллиантов на черном бархате.

Они еще постояли молча, погруженные каждый в свои мысли, а потом Уинчестер повернулся и опять направился в джунгли, а Финн и Билли поспешили за ним. Уже по другой тропинке они пошли в глубь острова.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что проблема в тайфуне? – задыхаясь от быстрой ходьбы, спросил Билли.

– Нет, «проблема» – неверное слово. – Профессор остановился и повернулся к ним лицом. – Как раз он и спас вам жизни. Вы хорошо разбираетесь в тайфунах?

– Нет.

– Во время них образуется такая штука, как штормовой нагон – подъем воды в эпицентре, иногда высотой с целый холм. Когда он выходит на мелководье или на равнинный берег, случается катастрофа.

– У «Катрины» штормовой нагон достигал двадцати восьми футов, – вставила Финн.

– «Катрина»? Это еще что такое?

– Ураган в Мексиканском заливе, который разрушил Новый Орлеан.

– Не знал, но не удивляюсь, что это случилось, – покивал Уинчестер. – Такого следовало ожидать. Это было ясно всем, кто хоть немного разбирается в ураганах. Но в любом случае двадцать восемь футов – это всего лишь половина того нагона, что принес сюда вас. По моим расчетам, в нем было никак не меньше пятидесяти. Супертайфун.

– Кажется, я поняла, – объявила Финн. – Вы хотите сказать, что штормовой нагон поднимает уровень воды над рифами и судно может проскочить, а потом он отступает, и оно оказывается на мели.

– Примерно так. Весь этот остров похож на громадную крабовую ловушку. Внутрь попасть можно, а выйти уже нельзя. Сами все поймете, когда вскарабкаемся на Подзорную трубу и вы оттуда увидите Чашу.

Прошел еще час. Солнце поднималось все выше и даже через кроны деревьев пекло сильнее и сильнее. По лицам путешественников тек пот, а мухи и москиты сбивались над ними в тучи. Из джунглей, стоящих по обеим сторонам тропинки, доносился несмолкаемый и нестройный шум: шорох ветра в верхушках деревьев, жужжание и треск насекомых, резкие крики десятка экзотических птиц.

Наконец заросли стали заметно редеть, а Уинчестер жестом призвал Билли и Финн к осторожности.

– Не высовывайтесь, – тихо сказал он и пальцем показал на висящий у него на шее бинокль. – Не знаю, есть ли такой же у местных или у японцев, но лучше не рисковать. Не хочу, чтобы нас засекли на вершине.

Осторожно пригнувшись, они опять двинулись вперед и скоро оказались на голой, плавно закругленной макушке холма. Финн глянула вниз и замерла от восторга.

Пятьюдесятью ярдами ниже из узкой щели в теле горы извергались сверкающие струи водопада и устремлялись вниз в долину по черной отвесной каменной стене, которая выступала из пышной зелени подобно лезвию боевого топора.

Посредине самой долины точно драгоценный камень синела круглая лагуна, соединенная с морем только узкой расселиной с отвесными стенами. Все вместе это действительно напоминало огромную чашу с трещинкой в одном боку.

Озеро диаметром в несколько миль было усыпано множеством крошечных островов неправильной формы – маленькая модель большого моря. По окружности оно было аккуратно обведено полоской безупречно белого песка, а ее, в свою очередь, обрамляла шеренга пальм. Финн вслух удивилась поразительно правильной, словно нарисованной циркулем, форме лагуны.

– Это кальдера, – объяснил Уинчестер, – старый кратер вулкана. Как Кракатау, или озеро Крейтер в Орегоне, или Роторуа в Новой Зеландии.

– А каковы вообще размеры этого острова? – поинтересовался Билли.

– По моим подсчетам – сорок пять миль в ширину в самой широкой части и почти шестьдесят в длину.

– Удивительно! Но ведь в таком случае его должно быть видно на спутниковых снимках и картах!