Призрак России

«Если кто-то хотя бы попытается использовать средства, сопоставимые со средствами массового уничтожения в отношении нашей страны, мы будем отвечать мерами, адекватными угрозе. По всем местам, где находятся террористы, организаторы преступлений, их идейные и финансовые вдохновители. Подчеркиваю, где бы они ни находились».

«В таких случаях, и я это официально подтверждаю, мы будем наносить удары. В том числе превентивные».

Кто же эти ястребы, проповедующие концепцию превентивных ударов, нарушающую священный принцип суверенитета национального государства? Дж. Буш, Д. Рамсфелд, Д. Чейни, Б. Обама, Б. Нетаньяху?

Первое высказывание — это выступление президента В. Путина на заседании правительства 28 октября 2002 года. второе — заявление министра обороны С. Иванова, сделанное им еще 22 сентября 2002 года.

Первым, кому Б. Нетаньяху, оказавшись в новой реальности, позвонил «с озабоченностью по поводу снятия эмбарго», был как раз В. Путин. Очевидно, эта была последняя отчаянная попытка израильского премьера предотвратить драматическое развитие событий.

Игриво подмигнув стоявшему рядом С. Иванову, В. Путин мысленно пожелал израильтянину то же самое, что и Тауфик Окаша, а для стенограммы, прикинувшись шлангом, «обстоятельно разъяснил логику действий российского руководства в данном контексте, акцентировав, в частности, то обстоятельство, что по своим тактико-техническим характеристикам система С-300 имеет сугубо оборонительное назначение и не поставит под угрозу безопасность Израиля и других стран ближневосточного региона»

15 апреля, в День Катастрофы и героизма евреев, Б. Нетаньяху выступил с речью, в которой, в частности, сказал:

«Накануне второй мировой войны демократические правительства совершили фатальную ошибку. Они и сейчас жестоко ошибаются, в чем мы убеждены.

Но даже если мы будем стоять в одиночку, мы не сдадимся. В любой ситуации мы сохраним наши возможности и нашу решимость защищать себя. Сегодня мы страна, взявшая свою судьбу в свои руки».

Если аятоллам не хватит осмотрительности отказаться от даров кремлевского данайца, то через несколько месяцев с облегчением вздохнут в арабских столицах, которых перспектива ядерного Ирана страшила не меньше чем израильтян.

И дружно обрушат свой справедливый гнев на израильскую военщину. В том числе и саудиты, чьи средства ПВО деликатно не заметили в своем воздушном пространстве израильские боевые самолеты, летевшие в направлении Ирана.

А в одной из роскошных подмосковных загородных резиденций организованная группа чисто конкретных пацанов-нефтетрейдеров будет напряженно следить за биржевыми сводками мировых агентств.

150! 170! Риббентропа — в студию с решительным осуждением израильской агрессии!

Крупный теракт в центре Иерусалима. 200! 220! Иран нанес ракетный удар по саудовским нефтяным платформам в Ормузском проливе. 250! 270 долларов за баррель!

Этот день они приближали, как могли. Передавали Ирану технологии, обучали специалистов, пятнадцать лет крышевали Иран в Совете Безопасности, срывая принятие жестких санкций, которые действительно могли бы остановить иранский ядерный проект.

И, наконец, в решающий момент бросили на стол козырную карту.

Ставки в игре были десятки, сотни миллиардов нефтедолларов. На 5–6 человек. И самое главное, теперь эти 5–6 замечательных людей навсегда останутся у власти. Или, во всяком случае, им так будет казаться.

2015 г.

Китай указал истинное место

Вот что ваш покорный слуга говорил еще лет пятнадцать назад о состоянии умов персон, спесиво называющих себя «российской внешнеполитической элитой»:

«Вообще все российское евразийство идеологически вторично, является функцией обиды на Запад и выполняет для российской «элиты» роль не более чем психологической прокладки в критические дни ее отношений с Западом. Все эти мотивы великолепно артикулированы в знаменитой блоковской поэме. Страстное объяснение в любви к Европе при малейшем сомнении во взаимности сменяется угрожающим — «а если нет, нам нечего терять, и нам доступно вероломство… мы обернемся к вам своею азиатской рожей»».

При чем тут Китай, Индия, сербские братушки, иракский диктатор или северокорейский говнюк? Все это не более чем сиюминутные поводы, необходимые страдающей маниакально-депрессивным синдромом российской «элите» для выяснения отношений с вечно ненавидимым и вечно любимым Западом. Не к случайному собутыльнику, а к небесам Запада обращен экзистенциальный русский вопрос: «А ты меня уважаешь?». Нет ответа.

Китайцы, кстати, все это прекрасно понимают и поэтому относятся к российским спорадическим заигрываниям скептически и с неизбежной дозой снисходительного и высокомерного презрения. Можно, конечно, из тактических соображений некоторое время обозначать фальшивые привязанности, но занятие это довольно утомительное.