Призрак Сахары

Ближе к вечеру, у Тома начался жар. Его трясло, как в лихорадке. Будь здесь сейчас Вик, он непременно бы с умным видом изрёк, что организм начал бороться с инфекцией. Не имея ничего иного под рукой, я беспрестанно обтирала несчастного водой, и прикладывала на лоб прохладные компрессы. Ещё дважды за день, я влила ему в рот целебное масло, каждый раз отчаянно молясь про себя, чтобы оно помогло.

Мне было совершенно всё равно, что время отведённое для завершения гонок подходит к концу. Меня уже не интересовала победа. Потеряв почти всё, я смертельно боялась потерять Тома. Его жизнь – всё, что мне было нужно. И я, как одержимая боролась с самой смертью из-за него.

Жар и лихорадка вызвали бред. Том метался в бреду, выкрикивая непонятные слова то по-арабски, то по-французски. Иногда, он переходил на английский. Словно обращаясь к кому-то очень близкому, он говорил:

– Она замечательная… Узнаешь её лучше… Я люблю её…

Услышав последнюю фразу, я замерла на месте. Кого это он любит? С кем он говорит? Но, будто бы мне назло, он снова пробубнил что-то по-арабски, а затем вообще затих.

Не позволяя сомнениям отравлять душу, я, сцепив зубы, старалась не думать об услышанном. Мало ли с кем он мог говорить. Может, он вообще говорил обо мне. Да-да, так и буду думать – речь шла обо мне. Я люблю его, он – меня, когда он очнётся, мы будем счастливы и вообще никогда не умрём. Смешно? Зато мне сразу стало легче, и я с удвоенными силами бросилась ему помогать.

Уже почти рассвело, когда в очередной раз приложив руку ко лбу Тома, я поняла, что жар начал спадать. Его дыхание уже не было таким отрывистым. Он мирно спал.

В этот самый миг на меня накатило такое облегчение, а с ним и безграничная усталость, что я уже совершенно не имея сил на то, чтобы отстраниться, прикорнула рядом с любимым, и тут же провалилась в глубокий сон.

Меня разбудили мужские голоса и конское ржание. Решив, что всё ещё сплю, и вижу сон, я попыталась от них отмахнуться, когда внезапно кто-то меня с силой встряхнул, и что-то выкрикнул. Распахнув широко глаза, я рывком села. Передо мной на корточках сидел один из моих соперников. Полковник Растиньяк в Бискаре представлял его нам как принца из Саудовской Аравии. Он был одним из тех, кто с особенной неприязнью воспринял моё участие в скачках. Я видела зависть, с которой он разглядывал моего коня. Ещё тогда, глядя на его гаденькую усмешку, я поняла, что он настроен на победу любым способом, даже не самым честным. И сейчас, когда ему выпала такая возможность, он наверняка собирался вывести меня из игры.

Я кинула взгляд на спящего Тома. Помощи ждать было неоткуда. Мне стало страшно.

Глава 31

Фантом для них никакой угрозы не представлял. Во-первых, он не был участником, а значит не мог претендовать на победу, что несказанно радовало принца. Во-вторых, он был сильно покалечен, и до сих пор, несмотря на адский грохот не пришёл в себя. Его судьба была предрешена – он пойдёт на корм диким зверям. Конь его, хоть и был по любым меркам чистокровным, тем не менее не привлекал принца, и его попросту застрелили.

Иначе дело обстояло с Мухибом. О, я и не пыталась скрыть своего злорадства, когда эти охотники за лёгкой добычей попытались его схватить. Ага, держите карман шире! Попробуйте усмирить этого зверюгу, который, за исключением меня, не выносит никого рядом с собой в радиусе десяти метров.

Что же, очень скоро они смогли сами во всём убедиться. Несмотря на их численное превосходство – пятеро на одного, ни одному из похитителей так и не удалось приблизиться к строптивцу. В ход шло всё: зубы, которыми от страшно кусался, копыта, которыми бил так, словно пытался с одного раза вышибить из них дух. Он не боялся их оружия. Потерять волю – вот, что было для него по-настоящему страшно.

Принц стоял поодаль, изредка выкрикивая приказания. Рисковать своей жизнью он не торопился, хотя заполучить непокорного конягу ой, как хотелось. Ну-ну, удачи…

Наконец, потеряв терпение, он, велев другим отойти в сторону, схватил в руку свёрнутую верёвку наподобие той, что у нас в Америке использовали ковбои. Они называют её – лассо. Петля мелькнула в воздухе и затянулась на шее коня.

Сердце ухнуло в груди, и провалилось куда-то вниз. Мухиб! Мой бесценный друг, единственная память от Вика – всё, что у меня оставалось от прежней жизни… Теперь, потерян и он.

Сморгнув слёзы, я отвернулась в сторону, чтобы не видеть торжествующих взглядов негодяев. Однако, что-то шло не так. Не смея поверить в чудо, я обернулась, когда услышала крики ужаса.

Мухиб, не желающий, чтобы его схватили, решил выкинуть последний фортель. Вместо того, чтобы замереть на месте и признать своё поражение, он резко встал на дыбы и понёсся прочь прямо через кустарник, росший на пути. Принц, вцепившийся обеими руками в конец верёвки, волочился по земле следом, и в считаные секунды исчез из поля видимости. Через несколько минут мы услышали его вопль.

Трое помощников отправились на выручку, в то время, как ещё двое остались меня сторожить.