Призрак тебя и меня (ЛП)

Охваченная волнением, я вгоняю лопату в грунт. Происходящее ужасно похоже на одно из наших старых выдуманных приключений. Спенсер снова Индиана Джонс, а я — Мэрион Рэйвенвуд, которая на самом деле была, конечно же, тайной принцессой. Я непроизвольно оглядываю кусты, почти ожидая, что к нам подкрадется Уэс. В наших играх он почти всегда изображал плохиша, поскольку ему нравилось быть тем, кто похищает у Индианы Джонса принцессу Мэрион, и удерживать меня в заложниках.

Чаще всего Спенсер и Уэс сходились в схватке за меня, и пока они, катаясь по земле, понарошку дрались, я ускользала и провозглашала сокровище своим. Обычно сокровищем были какие-нибудь пирожные, и я успевала слопать половину, прежде чем они понимали, что меня нет.

— Предупреждаю сразу: если это кекс четырехлетней давности, есть его я не буду, что бы ты там ни говорил.

Спенсер хохочет так громко, что я невольно напрягаюсь, боясь, что мама услышит его и спросит, чем это я занимаюсь. Но потом я вспоминаю, что слышать и видеть его могу только я. Меня снова охватывает беспокойство. Вдруг он все-таки плод моего воображения, и я пытаюсь откопать то, чего нет? Если я не найду никакого спрятанного сокровища, то чем я оправдаюсь перед родителями за развороченный двор?

Спустя три ямы и десять минут лопата наконец-то натыкается на что-то твердое. Ахнув, я падаю на колени и лихорадочно продолжаю рыть — уже руками, — чтобы раскрыть найденное сокровище. Мои пальцы чувствуют пластик под рыхлой землей, и я, подняв на Спенсера взгляд, усмехаюсь. Мне снова девять, и это мое самое захватывающее приключение.

Раскопав серебристую шкатулку для драгоценностей Hello Kitty, я опять ахаю.

— Она же моя! — взвизгиваю я, отчего Спенсер взрывается хохотом. — Я чуть с ума не сошла, когда она потерялась. Зачем вы стащили и закопали ее?

Поднявшись на ноги, я смахиваю со своей старой реликвии землю. Я не видела ее так давно, что она кажется волшебной, покоясь в моих руках.

— Нам была нужна такая штуковина, куда не смогли бы пробраться жуки. Это единственное, что у нас получилось найти. Мы же не виноваты, что ты оставила ее в игровом домике.

Посмеиваясь себе под нос, я представляю, как однажды ночью, когда Уэс остался у Спенсера на ночевку, они пробрались в домик на дереве, чтобы похитить мою шкатулку и спрятать в ней какое-то таинственное сокровище.

— Нет! Не открывай! — кричит Спенсер, когда я берусь за крошечную защелку. Он пытается отобрать шкатулку, но его руки проходят сквозь нее.

Я отвечаю на его отчаянный взгляд коварной усмешкой.

— Похоже, ты не в силах остановить меня.

— Бэйли Мари Аткинсон, ты не посмеешь!

Соблазн заглянуть в нее очень велик. Однако, если он правда против, я не стану этого делать. Тем не менее, я подношу шкатулку к уху, слегка встряхиваю и слышу, как внутри гремят какие-то небольшие предметы.

— О-о, звучит интригующе.

— Бэйли, серьезно. Тебе нельзя смотреть, что там внутри.

Он только распаляет мое любопытство.

— Почему? Что там? Еще мои вещи, которые вы с Уэсом украли?

— Это капсула времени, ясно? Мы с Уэсом положили туда кучу глупых вещичек, но это личное.

Такая секретность просто убивает меня. Что, черт возьми, двенадцатилетние Спенсер и Уэс могли положить в украденную шкатулку и закопать, если это смущает его до такой степени, что мне даже нельзя заглянуть внутрь?

—  Это моя шкатулка, и вы закопали ее у меня во дворе. Я имею право хотя бы одним глазком посмотреть, что внутри.

— Ну ладно тебе, там суперсекретные мужские штучки. Девушкам видеть запрещено. Пообещай, что не станешь ее открывать.

Спенсер искренне встревожен тем, что я загляну внутрь. Подпрыгивая на носочках, он машет руками в бесплодных попытках вырвать шкатулку и смотрит на меня умоляющим взглядом. Ничего милее я в жизни не видела и потому, конечно, смягчаюсь.

— Хорошо. Обещаю. Но зачем ты сказал ее выкопать, если я не увижу, что в ней?

Спенсер с облегчением выдыхает.

— Потому что тебе нужны доказательства, что я настоящий, а Уэсу нужно то, что в шкатулке.

При напоминании Спенсера о доказательствах правда наконец-то проникает в мой разум.

Шкатулка выскальзывает из моих пальцев, а глаза начинают блестеть. Спенсер был прекрасен и прежде, но теперь, когда я знаю, что это действительно он — что он правда-правда стоит передо мной, — он поистине ослепителен. Спенсер — мечта, которая вырвалась из моего сердца и воплотилась в реальность. Я начинаю дрожать, и у меня еле-еле получается вымолвить:

— Спенсер?

Он улыбается, радуясь, что я наконец-то поверила, однако в его взгляде столько тоски, что мое сердце обжигает яростной болью.

— Привет, детка, — мягко шепчет он сквозь ветерок, и его голос дрожит. — Я так сильно по тебе скучаю.

У меня щиплет в глазах, но в то же время от счастья я словно парю. Я удерживаю рыдания в груди, и они вырываются придушенным смехом.

— Я по тебе тоже. Ужасно. Поверить не могу в то, что ты здесь.

Я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к нему. Желание ощутить его почти причиняет мне боль.