Призрак тебя и меня (ЛП)

— Мам! — зову я, пока иду на кухню, чтобы выпить воды. — Можно пойти на футбольный матч с Шарлоттой?

Мама моментально появляется сзади, словно она одним рывком вскочила со своего рабочего кресла.

— Конечно, дорогая. — Она заключает меня в объятиях, совершенно не в состоянии сдержать свой восторг от того, что я встречаюсь с подругой без принуждения. — Шарлотта уже поговорила со мной. Это так здорово.

— Да, это круто, — нерешительно отвечаю я на мамину улыбку. — Но я больше рада за Уэса. Он тоже идет, а ты ведь знаешь, какой он большой фанат «Джетс».

Мама втягивает в себя воздух и закусывает губу, словно пытаясь сдержать восторженный визг. Потом ее взгляд затуманивается, и она спрашивает:

— Вы с Уэсом снова общаетесь? Милая, это замечательно.

Слезы — это уже перебор, хотя я не могу упрекнуть ее за столь бурную радость. Она сходила с ума от волнения за меня целый год. И случившиеся со мной перемены принесли ей, должно быть, огромное облегчение. К тому же мама не знала о напряженности между мною и Уэсом. Мы никогда не позволяли ей это заметить. Она знала, что все стало иначе, но до какой степени — нет. После похорон она была ошеломлена его внезапным исчезновением из моей жизни.

— Да. — Я высвобождаюсь из ее слишком крепких объятий. — По крайней мере, сегодня попробуем, но я не знаю, как все пройдет, так что не планируй там свадьбу или еще что-нибудь. Это просто футбольный матч.

Понимающая улыбка мамы вгоняет меня в краску, поэтому я быстро меняю тему.

— А Джулия дома? Можно, мы возьмем и ее?

— Что? — Джулия в тот же момент залетает на кухню, словно все это время подслушивала. — Ты серьезно?

Меня мучает чувство вины. Ее шок заставляет почувствовать себя худшей сестрой в мире.

— Если ты сама хочешь пойти.

Я и не догадывалась, до какой степени испортились отношения с ней, но от простого приглашения потусоваться вместе чувствую себя ужасно неловко. И она таращится на меня с разинутым ртом, словно я какой-то пришелец. Я скованно пожимаю плечами.

— Будет весело.

Она закрывает рот, и ее шок, постепенно угаснув, сменяется опасливым беспокойством.

— Ты правда хочешь, чтобы я поехала с вами?

Я не знаю, что ей ответить. Не знаю, как объяснить. Но полагаю, этого и не нужно. Она была здесь и знает, какой я была и почему. Наверное, даже лучше меня. Я была слишком подавлена, слишком погружена в горе и чувство вины, чтобы заметить, что делаю с нашими отношениями.

Триша и Лиз были правы. Я действительно была слишком поглощена собой. Не то чтобы я хотела перед ними извиниться. Спенсер тоже был прав — мне лучше без них. Но Джулия — моя сестра. Проглотив ком в горле, я говорю единственное, что приходит на ум:

— Прости, Джулия.

На ее лице появляется удивление, и это еще больше разбивает мне сердце. Слезы щиплют глаза, и я делаю резкий вдох и шепчу:

— Я была ужасной сестрой. — Потом бросаю взгляд на маму и добавляю: — И ужасной дочерью.

По маминым щекам ручьем текут слезы. Она раскрывает объятья, и на этот раз я добровольно падаю в них, охотно принимая ее любовь.

— Мама, прости.

— О, Бэйли, дорогая, все хорошо. Мы понимаем, что у тебя выдался тяжелый год. Нам просто хочется снова видеть тебя счастливой.

Мне требуется время, чтобы обрести голос, и когда это происходит, он дрожит.

— Я пытаюсь. Честное слово.

Мама сжимает меня с такой силой, что я еле дышу, но я не хочу ее отпускать. Нам очень давно нужен был такой разговор. Возможно, я никогда не искуплю вину за ошибку, которую совершила со Спенсером, но, может, я смогу залатать тот разрыв, который создала между собой и семьей.

Как только мама отпускает меня, я поворачиваюсь к Джулии — с опаской, потому что не знаю, какой будет реакция. Мама, может быть, и готова простить меня, но мне кажется, что сестре я причинила в этом году больше боли, чем маме или отцу. Подавив страх, я встречаю ее настороженный взгляд.

— Идем?

Она стоит с непроницаемым лицом. Я начинаю думать, что уже слишком поздно, что я разрушила наши отношения безвозвратно, но потом она бросается ко мне и обнимает. В отличие от меня сестренка не плачет — она всегда была более сильной, — но по тому, как она цепляется за меня, я понимаю, что она борется со эмоциями.

— Я прощаю тебя, Бэйли.

В груди все сжимается, и я стискиваю ее еще крепче.

— Спасибо.

Глава 18

Шарлотта с Джулией такие болтушки, что напряжение между мною и Уэсом не осмеливается высунуть свою уродливую голову. Они смеются, шутят и ради нас стараются поддерживать легкую, расслабленную обстановку. И им это удается, но лишь до тех пор, пока мы не добираемся до стадиона и не заходим в VIP-ложу Шарлотты, предназначенную для родных и друзей игроков. Попасть туда — все равно, что оказаться в кино о богатых и знаменитых. Даже Джулии становится не по себе, когда мы, войдя, понимаем, что сегодня важные персоны — не кто-то, а мы.

Ложа напоминает огромный салон. Здесь есть просторная зона с диванами и большими экранами, а за ней — бар и столы. В дальнем конце я вижу стеклянные двери, ведущие на балкон, где дюжина мест выходят на поле.

Я вздрагиваю, услышав за спиной долгий свист.