Призрак убийства

— Послушай, Джордж! — Сэр Джон стал раздражаться. — Я все это сообщил, полагая, что тебе будет приятно. Тиббет определенно сказал, что ареста не будет — это значит либо самоубийство, либо несчастный случай, но возможности несчастного случая я не допускаю. Так что можешь забыть о случившемся.

— Этот человек был под крышей моего дома, — упрямо сказал майор. — Точнее, на подъездной дорожке. Мой долг — докопаться до истины в этой истории.

Сэр Джон, видимо, сделал колоссальное усилие, чтобы сохранить спокойствие. Он сказал:

— Когда ты звонил в пятницу вечером, то предложил мне обратиться в Скотленд-Ярд. Я позвонил. Расследование дела поручили не кому попало, а главному инспектору Генри Тиббету. Я не могу понять, Джордж, чего еще тебе не хватает. Тем более, что этот человек не был твоим лучшим другом.

— Именно! — голос Мансайпла прозвучал торжествующе, словно он заработал важное очко. — Абсолютно. Вот почему я чувствую себя обязанным. — После едва заметной паузы он добавил: — Полагаю, ты знаешь, что говорят в деревне?

— Понятия не имею, что говорят в деревне. Меня это не интересует.

— Это интересует меня, — резко ответил Джордж. — Говорят, что я случайно застрелил Мейсона со стрельбища, отсюда. Так, по крайней мере, говорят самые доброжелательные. Меньшее, что может случиться — сильное давление на Совет с требованием запретить стрельбище, и даже Артур Феншир не сможет помочь. Нет, Джон, от Тиббета недостаточно просто сказать, что ареста не будет, и уехать, оставив кучу неподобранных хвостов.

— Я не понимаю тебя, Джордж, — устало выдохнул констебль. — Я полагал, ты будешь рад узнать, что арестов не будет.

— А я не понимаю тебя, Джон, — настойчиво повторил майор. — Отчего тебе так не терпится завершить это дело?

Адамсон нетерпеливо вздохнул:

— Бесполезный разговор, Джордж. Мне жаль, что я его вообще начал. До получения от Тиббета официального доклада я вряд ли могу что-либо комментировать.

— Ладно, Джон, не пускайся в официальщину. Я тебя слишком хорошо знаю и понимаю: ты что-то скрываешь. По какой-то личной причине ты рад, что пар от этого скотленд-ярдовского расследования ушел в свисток без всякой публичности, без скандала и без должных выводов. Я могу тебе сказать только то, что это не устраивает меня, поэтому я собираюсь поговорить с инспектором.

— У тебя нет такого права, Джордж. Тиббет отвечает только перед своим начальством в Скотленд-Ярде и передо мной.

— Посмотрим, — ответил майор.

— Только потому, что ты боишься потерять свое любимое стрельбище…

Сэра Джона прервал звучный гул обеденного гонга. Генри очень осторожно направился обратно к дому.

Ленч проходил так же, как и в субботу. После латинской застольной молитвы епископа Вайолет Мансайпл раздала большие порции превосходной свежепойманной форели и огородных овощей, горячо извиняясь за неизысканность трапезы. Тем временем Джулиан и Мод разнесли стаканы с лимонадом, на вид весьма подозрительным, но чудесным на вкус. Второй переменой вынесли большое блюдо с консервированными персиками, явно воспринятыми семьей как великолепное угощение, после чего обедающие весьма оживились.

— В Буголаленде, — сказал Эдвин инспектору, — мы всегда на Рождество открывали большую банку персиков. Для рождественского пудинга там слишком жарко. Носильщики тащили персики через много миль по джунглям, но к рождественскому ужину они у меня были всегда. Помнишь, Джулиан? — вдруг спросил епископ пронзительным басом.

— Что помню, сэр?

Молодой человек, вежливо слушавший в очередной раз тетю Рамону, оказался между двух огней.

— Персики к рождественскому ужину, — мощно проревел Эдвин.

— Амброзию полыннолистную на трехакровом лугу, — напомнила леди Мансайпл.

Джулиан посмотрел по очереди на обоих, потом с полной уверенностью сказал Рамоне:

— Да, леди Мансайпл, я ее заметил. — И слегка поклонился, давая понять, что разговор закончен. Обернувшись с улыбкой к епископу, он спросил: — Вы имеете в виду в Буголаленде, сэр?

— Ну конечно! — сказал Эдвин. — Где еще можно подать персики на Рождество?

— Сейчас все сильно переменилось, сэр, — ответил молодой человек с ноткой должного уважения. — Я помню, в моем детстве была традиция подавать на Рождество персики, но сейчас едят мороженое из морозильника.

— В глубинке, вдали от моря, морозильников нет.

Джулиан выглядел несколько неловко.

— Наверное, вы правы…

— Конечно.

Епископ бросил на Джулиана неодобрительный взгляд — так он мог бы посмотреть на викария, сфальшивившего во время службы. Затем полностью перенес внимание на тарелку с персиками.

Вайолет обратилась к Эмми:

— Я слышала, вы с Изобель Томпсон подруги, миссис Тиббет.

— Да, — ответила Эмми. — Точнее, мы вместе учились в школе.

— Очаровательнейшая женщина, — сказала Вайолет. — Так глубоко интересуется всем, что происходит в деревне.

— Пронырливая сплетница, — сказала тетя Дора вслух, и наступила неловкая пауза. Старушка, опасаясь, что ее могут неправильно понять, повторила: — Изобель Томпсон — пронырливая сплетница.

Вайолет покраснела.

— Возьмите еще персиков, миссис Тиббет, — предложила она.