Призрак убийства

Эмми, у которой тарелка была полна, вежливо отказалась. Эдвин сказал Генри театральным шепотом:

— Вы должны извинить тетю Дору. Возраст, знаете ли. Но для девяноста трех не так уж плохо, если подумать.

Тетушка, абсолютно не смутившись, вдруг повернулась к сэру Джону Адамсону:

— Вы-то знаете, что я имею в виду, Адамсон? Уж если вообще кто-то знает. — Она сделала паузу, отпила из своего стакана и сказала: — Вино превосходно, Вайолет. Наверное, я еще немножко выпью.

— Это не вино, тетя Дора. — Хозяйка была обрадована сменой темы. — Это лимонад.

— Я люблю с десертом хороший сотерн, — невозмутимо заметила старушка.

— Давайте я вам налью, мисс Мансайпл.

Сэр Джон тут же вскочил с преувеличенной галантностью. Взяв пустой стакан тети Доры, он подошел к боковому столику, где стоял изящный, но выщербленный, уотерфордский стеклянный графин с прохладным зеленым лимонадом.

— Спасибо, Джон, — сказала тетушка и добавила, обратившись к сэру Клоду: — Я слышала, что сын мистера Мейсона сейчас в Крегуэлле.

— Думаю, да, — ответил сэр Клод. — Хотя я его не видел.

— Я так понимаю, что он очень неприятный молодой человек, — вмешалась Рамона. И снова Генри был поражен красотой ее низкого голоса. — Из-за него все время случаются всякие неприятности. Я думаю, он «большевик».

Сэр Джон, вернувшийся к столу со стаканом лимонада для тети Доры, ответил:

— Люди к нему более чем немилостивы. В конце концов, у него есть право на свои политические взгляды, и он только что потерял отца…

— Будто его это трогает, — вставил Джулиан.

— Он в восторге, что старого Мейсона больше нет, — поддержала жениха Мод. — Отца ненавидел, а теперь наследует его бизнес.

— Ну, да. — Главный констебль шумно прокашлялся, садясь на место. — Наследовать — это нормально для любого единственного сына. И нет надобности предполагать, что он хотел смерти отца. Боже мой, — продолжал Адамсон несколько агрессивнее, — так ведь можно сказать, что вы и Мод только и ждете возможности пристукнуть старину Джорджа, чтобы унаследовать его дом. Как вам такое, молодой человек?

Джулиан ничего не сказал, только сильно побелел, а Мод зарделась. «Больше от гнева, — подумал Генри, — нежели от смущения». Джордж Мансайпл поднял глаза от персиков:

— Пристукнуть? Меня? Кто хочет меня пристукнуть?

— Никто, Джордж. — Голос Вайолет звучал очень расстроенно. — Джон, ну в самом деле, вы какую-то уж несуразицу говорите. Мод, милая, ты не принесешь сыр из кладовой? И сливочное печенье в жестянке, она под лестницей…

Когда народ потянулся из столовой после ленча, тетя Дора будто впервые заметила Генри.

— А, — сказала она довольно. — Вот вы где, «Тиббет, зубы ему выбьет». А я вас искала.

— Да, мне миссис Мансайпл говорила.

— Мне очень хочется сказать вам пару слов, мистер Тиббет. — Интонация у старушки была совершенно заговорщицкая. — У меня имеются некоторые бумаги, которые, думаю, вас заинтересуют. К нашему вчерашнему разговору.

— Это… астральные явления животных?

— Явления астральных тел, — поправила тетя Дора. — Астральные явления — такого понятия нет. Сейчас я слегка устала, мистер Тиббет. Полагаю, дело во втором бокале сотерна. Так что я думаю пойти и на некоторое время принять горизонтальное положение.

Генри не успел ответить, как старушка передвинула выключатель слухового аппарата. Изолированная от мира высокочастотным шумом, она медленно направилась к лестнице.

Инспектор надеялся побеседовать с сэром Джоном Адамсоном пораньше, но тот развеял его надежды:

— Я очень хочу с вами поговорить, Тиббет, но прямо сейчас должен ехать в Дэнфорд по срочному делу. Приезжайте ко мне в пять, как вам?

Генри пришлось согласиться. Сэр Джон тут же вышел, и его «даймлер» двинулся прочь по дорожке. Сэр Клод и леди Мансайпл уже собрались и были готовы возвращаться в Бредвуд, так что Джулиан предложил подвезти их до станции. Джордж Мансайпл ушел на стрельбище, о чем свидетельствовали отдаленные выстрелы. Пронзительные звуки кларнета не оставляли сомнений относительно местопребывания епископа и его занятия. Вайолет накинула передник, и ей не терпелось взяться за уборку и мытье. У Тиббетов не было никаких причин задерживаться.

Когда они выехали на дорогу, Эмми сказала:

— Какие чудесные люди! По рассказам Изобель я боялась, что они будут назойливы и похожи на театральных ирландцев. Но нет, они настоящие.

Генри помолчал, потом спросил:

— Все?

Эмми удивилась:

— Конечно. Это же одна семья, разве нет?

— Они не все Мансайплы, — напомнил инспектор. — Вайолет, Джулиан и Рамона — не из этой семьи.

— Я знаю, — ответила Эмми. — Но это все равно что пересадка кожи…

— Не понимаю. В каком смысле?

— Как-то я читала — лоскут должен быть с тела самого человека или от близкого родственника. Иначе тело просто отторгнет его.

— Ты хочешь сказать, что семейство Мансайпл именно так отвергнет чужаков?