Призрак улыбки

Под вторым факсом была подпись «Мандзю Мацумото», и текст, аккуратно выписанный заглавными буквами, накладывался на фотокопию, изображающую серьезного молодого человека в очках, обрамленных черной оправой и с несколько криво завязанным галстуком-бабочкой в горошек. «Добрый вечер, — говорилось в послании. — Я полный амбиций начинающий актер, сын японских родителей. Очень хотел бы поговорить тебе (с тобой?), чтобы, как говорят в клубе комиков в С. Ш., которые в А., научиться получше жарить свои отбивные. Не будешь ли ты так любезна поговорить мне (со мной?), склонив свое требовательное американское ухо к моим заурядным шуточкам? Ужасное спасибо за твое доступное время. Надеюсь, до встречи».Улыбнувшись двусмысленности «доступного времени», Бранвен перешла к следующему письму.

«Моя дорогая девочка, — говорилось в нем фамильярно, — твое лицо самое интересное, интеллигентное и привлекательное из всех, когда-либо приходивших ко мне на факс, а как постоянно действующий член «Факс лав сити» я имею большие возможности для сравнения (только, пожалуйста, не усматривай здесь дешевого каламбура). Мне понравилось и твое донкихотское резюме, в особенности отрывок про котов и пояснение, что они, хоть это предположение и напрашивается, названы вовсе не в честь дуэта знаменитых американских политиков. Остроумно и не без ехидства, милочка. Я сам держу кошачьих, правда, мои покрупнее — леопарды, контрабанды) доставленные из Пакистана много лет назад. В итоге, не выпить ли нам по рюмочке за возвышенной и приятной беседой? Как сказал Панч, обращаясь к Джуди, это ведь ни к чему не обязывает».Письмо, явно набранное на компьютере, было подписано «Руперт И. Литтл Д., Дархэм», а фотография изображала человека, годного Бранвен в отцы (а то и в деды), украшенного несколько странно выглядящей шевелюрой, похожими на приклеенные усами и вандейковской бородкой. Из-под всего этого волосяного покрова, неважно, подлинного или купленного, проступало лицо, которое показалось Бранвен эгоистичным, тщеславным и глуповатым.

Четвертое послание начиналось вполне безобидно. «Дорогая мисс Л. (Бранвен сочла за благо указать только инициалы.) Меня не могло не тронуть очарование Вашего облика и обаяние Ваших слов, и я почту за честь пригласить Вас к себе на всю ночь, а то и на весь уикенд, дабы, возбудив себя моллюсками Афродиты, мы затем предались совокуплению, как свиньи. Если Вас привлекает подобная перспектива, пожалуйста, пришлите одно только слово «Да» — «Oui» (по образцу с «Вуй, вуй, вуй и так всю дорогу»). Искренне Ваш Джанни Б. Гуди».

— Надо же, — пробормотала Бранвен, — ну и гадина.

Однако, к ее ужасу, Джанни совсем не походил на пресмыкающееся, или подонка, или сексуального маньяка. Это был темноглазый кудрявый юноша чуть ли не с ангельским лицом. Он мог быть викарием, мог быть виноторговцем — но сатиром? «В любом случае, это не для меня, — подумала Бранвен. — Лучше уж я спокойно посижу дома, уютно устроившись где-нибудь с хорошей книжкой и не имея под боком особей мужеска полу, кроме пушистых евнухов, чье дыхание пахнет филе тунца. Но сначала надо допить этот прекрасный коктейль».

* * *