Призрак в машине

Они шли по деревне, не желая восхищаться тем, что Нико назвал «дешевым открыточным кичем», но все же любуясь здешней тишиной и безмятежностью.

— Вот тебе пример, — презрительно сказал Николас, повернувшись лицом к прелестному маленькому коттеджу с соломенной крышей и многостворчатыми окнами. — В этой коробке из-под торта живут полдюжины крестьян. Грязные полы, вокруг скребутся куры, крыша течет, дети в лохмотьях…

— Дорогой, у тебя устаревшие представления. — Калли взяла мужа за руку и повела мимо огромного яблоневого сада к приходской церкви Святого Ансельма. — С каких это пор тебя стало интересовать положение крестьян?

— Ты права, — засмеялся он. — Честно говоря, их мнение о моем положении меня тоже не интересует.

Они заглянули на церковное кладбище в поисках интересных памятников. Некоторые были довольно новыми, со сверкающими белыми прямоугольными табличками и зелеными цветниками. Но попадались и такие старые, что надписи на них почти стерлись от времени. Часть памятников покосилась, а один и вовсе упал. Несколько еще более древних могил превратилось в безымянные холмики. На них ничего не стоило наступить.

— Осторожнее, Нико.

— Что?

— Смотри, куда ставишь ногу.

— Они не узнают. — Тем не менее он подчинился. — Господи, как я рад, что еще жив!

— Я тоже.

— Нет, я больше. Только представь себе, у покойников нет вечеринок по поводу премьеры!

— Или по поводу снятия спектакля.

— Ни аплодисментов.

— Ни бекона и яиц у Грушо.

— Ни коктейлей «Маргарита» у Джо Аллена.

— Ни платьев от Госта.

— Ни рассветов.

— Ни закатов.

— Ни секса.

— Ох, Нико… Это хуже всего.

— Я нисколько не беспокоюсь. В ближайшие двадцать лет откроют рецепт бессмертия. — Он повернулся и посмотрел на древнюю норманнскую башню. — Походим здесь еще?

— Нет, нам пора. — Калли, спасавшаяся от бесстрастной жестокости времени, уже бежала по дорожке, вымощенной розовым кирпичом. — Все равно кладбище скоро закроют.

Николас догнал жену только у ворот и заметил, что, когда Калли проходила сквозь них, на ее лицо упала тень. Возможно, то была тень вязов. Но он не был в этом уверен.

— Миссис Брэдли, с вами все в порядке?

— Да. — Ни мамы, ни папы. Ни ужасных трапез и осторожных намеков на внуков. Ни медвежьих объятий, ни обрезки деревьев в саду, ни подарков-сюрпризов. Ни советов, продиктованных любовью и здравым смыслом…

— О черт… Извини.

— Держи. — Николас протянул ей носовой платок и прижал к себе. — Высморкайся как следует.

— Иногда я терпеть не могу тех, кто меня любит. А ты?

— Нет. Особенно если вижу, что ты думаешь совсем по-другому. — Он сделал паузу. — Давай. Представь себе, что это сцена из мультфильма «Король-Лев».

Калли громко высморкалась в платок, а потом Николас бережно вытер ей слезы. Они взялись за руки и снова вышли на улицу. Через несколько метров она заканчивалась мостом с маленьким резным парапетом. Они склонились над ним и прислушались к журчанию воды. Бриллиантовая вода; чистый хрусталь.

— Мы могли бы продавать ее, — сказал Николас. — Нажили бы целое состояние.

— В нее гадят овцы.

— Нет. Овцы добавляют в нее минеральные вещества. — Николас вынул из кармана горсть мелочи и сунул туда носовой платок. — Думаю, нам следует бросить в ручей деньги. Как те, кто бросает их в римский фонтан Треви.

— Дурачок, они делают это, потому что хотят вернуться.

Но Николас бросил деньги все равно. Швырнул в воздух пригоршню мелочи. В ручей посылался сверкающий дождь; его капли легли на песчаное дно и начали искриться и подмигивать.

К вечеру деревенские дети тщательно достали все монеты. Николас и Калли больше не вернулись в Форбс-Эббот. В отличие от отца Калли. Главному инспектору уголовного розыска соседнего Костона предстояло узнать эту деревню как следует.

Глава четырнадцатая

Как у всех деревень, у Форбс-Эббота имелись свои недостатки. Увы, кроме изящных домиков микрорайона Барретт с окнами из закаленного стекла и красивыми уличными фонарями, нескольких прекрасных старинных домов с собственными участками и тщательно восстановленных коттеджей девятнадцатого века, здесь были и муниципальные дома[88].

К счастью, эти дома (всего их было около двадцати), стоявшие полумесяцем, были выстроены на окраине деревни, так что на них можно было не обращать внимания. Конечно, там жили люди, которые настаивали на своем праве входить и выходить, но почти все они имели машины, ездили за покупками в магазины сетей «Асда» или «Теско» и местный «Всегда готов» посещали редко. Остальные ворчливо признавали, что почти во всех домах есть хорошо ухоженные палисадники, а на окнах висят чистые занавески. Некоторые из этих домов были приватизированы и обзавелись красивыми парадными и облицовкой из искусственного камня. И все же тех, кто здесь жил, считали отверженными.