Призрак Великой Смуты (CИ)

– Под нажимом британцев, – кайзер решил продемонстрировать Антоновой знание предмета, о котором шла речь, – норвежцы практически перестали поставлять нам серный колчедан, медную и никелевую руду. А это сырье для производства вооружений и боеприпасов. Я переговорю с нашими промышленниками, которые успешно торговали с норвежцами. Пусть они свяжутся со своими торговыми партнерами в Норвегии и убедят их оказать давление на правительство, что бы то вело себя разумно и не оказывало сопротивление высадке наших войск в норвежских портах.

Наш посланник в Норвегии адмирал фон Хинце сообщает нам, что в стране ухудшилось положение с продовольствием, и введено его нормирование.

– Ваше величество, – сказала Антонова, – надо провести в норвежской прессе мощную пропагандистскую компанию, направленную против наглых притязаний британцев, желающих подмять под себя всю экономику Норвегии, и действий правительства, уступившего их наглому шантажу. Одновременно, необходимо напомнить норвежцам об общности судеб жителей Норвегии и немцев, о вековой дружбе этих двух народов. Не надо жалеть денег – грамотно организованный вброс прогерманских материалов в средства массовой информации может повлиять на настроения в стране. Я бы посоветовала использовать такого известного в Норвегии человека, как Кнут Гамсун. Он пользуется огромной популярностью, норвежцы считают его гордостью нации.

Кнут Гамсун восхищается классической германской литературой и культурой, в частности, Ницше, и яростно выступает против загнивающего англо-саксонского мира. Надо использовать его авторитет против британского влияния в стране. Пусть он призовет к союзу Германии и Норвегии, который пойдет на пользу обоим странам.

– Да, фрау полковник, – кайзер озадаченно покачал головой. – Как жаль, что вы не состоите на службе Германской империи. У меня бы вы обязательно стали генералом. Но, как мне кажется, в России вас тоже ждет блестящая карьера.

Я воспользуюсь вашими советами, и постараюсь принять все меры к тому, чтобы при высадке в Норвегии пролилось как можно меньше крови моих храбрых солдат. Мы должны опередить британцев, и раньше них оказаться в норвежских портах. Я верю, что так оно и будет!

До свидания, фрау полковник. Полагаю, что наша с вами встреча не последняя. И да хранит вас Господь!

Северный ветер

15 марта 1918 года. Полдень. Севастополь, Константиновский равелин.

Два очень непохожих друг на друга человека беседовали, стоя под моросящим дождем на крыше Константиновского равелина, и шум черноморского прибоя заглушал их слова. Одним из собеседников был 39-летний Мехмед Ибрагимович Османов, пришелец из будущего, майор службы внешней разведки и турок по национальности. Его собеседником был 36-летний Симон Аршакович Тер-Петросян по кличке Камо, сын состоятельного подрядчика и друг детства Сталина, революционер-большевик, лихой боевик и исполнитель эксов, армянин по национальности.

Поначалу Камо воспринял ЭТУ версию Октябрьской революции немного насторожено. Его беспокойная натура, склонная к авантюрам, требовала углубления революции и безудержного террора против представителей эксплуататорских классов. К тому, что на сторону революции встали пришельцы из будущего, и порядки, которые они стали наводить в Советской России, Камо поначалу отнесся отрицательно. Уж слишком все это было непохоже на его дореволюционные представления о будущей народной власти и диктатуре пролетариата. Но его почтительное отношение к Кобе, который и ввел в революцию сына горийского состоятельного и уважаемого горожанина, удержали Камо от присоединение к мятежу Троцкого – Свердлова.

Сыграл свою роль и авторитет Ленина, также поддержавшего сталинский курс на мирное развитие революции. Дружба и личная преданность двум вождям революции оказались для него выше идеологических разногласий. Не зря же Ленин в нашей истории называл Камо «человеком совершенно исключительной преданности, отваги и энергии». А энергии Камо было не занимать. С того момента, как Керенский добровольно отдал власть большевикам, он немало помотался по России, выполняя поручения Кобы и Старика: Петроград, Москва, снова Петроград, Тифлис, Баку, снова Москва и опять Петроград. И вот совсем недавно, примерно десять дней назад, товарищ Сталин снова вызвал к себе старого друга и товарища по партии.

– Послушай, Камо, – сказал Коба, – нашей партии и государству снова нужны твои таланты подпольщика и отчаянного бойца за победу революции.

Камо внимательно посмотрел на своего друга. Он не любил громких фраз и предпочитал слова делам.

– Коба, – ответил он, – ты же не первый год знаешь меня. Я готов ради революции отправиться хоть на край света. Говори прямо – куда и когда я должен ехать?

– Я все скажу тебе, – Сталин похлопал по плечу отчаянного армянина. – Дело предстоит тебе непростое и опасное.