Призрак Великой Смуты

По словам Александровича, он мог бы сработаться с большевистским правительством Сталина, если бы не одно но… По непонятной для меня причине он люто ненавидел офицеров, как царских, так и получивших погоны уже во время правления Керенского. Год назад Александрович призывал народ «окончательно покончить с золотопогонной нечистью». Он радовался, когда в Кронштадте разнузданная матросня убивала офицеров, просто так, лишь за то, что они совсем недавно были «вашими благородиями».

А тут Сталин начал откровенно сотрудничать с офицерами, причем даже не фронтовиками – поручиками или капитанами, а со старорежимными генералами и адмиралами в шинелях с красной подкладкой. Дело дошло до того, что брата последнего царя и несостоявшегося монарха – великого князя Михаила Александровича – Сталин взял на службу и подчинил ему одну из лучших частей Красной гвардии.

Окончательно добила Александровича фотография, где глава Совнаркома Сталин стоял рядом с бывшим императором Николаем, которого, оказывается, большевики со всей его семейкой тайком вывезли из Тобольска и поселили в Гатчине.

– Они предали революцию и тех, кто шел на смерть за свободу народа! – бушевал Александрович. – Нам не по пути с этими предателями! Их власть надо срочно свергать, пока они снова не посадили на шею русского народа царя Николашку или Мишку!

Александрович продолжал возмущаться, а я прикинул про себя, что этот человек может быть нам полезен. Он ненавидит Сталина и, следовательно, является нашим союзником. А после победы мы уже разберемся – кого куда отправить. Кто пойдет во власть, а кто на каторгу или на виселицу. Таких, как Александрович, опасно оставлять на свободе. Они словно маньяки – им нужна кровь, смерть, страх…

Потом меня пригласили в Петроград, где я должен был встретиться с Марией Спиридоновой. Эта особа, по моим данным, являлась более серьезной политической фигурой в рядах левых эсеров, чем Александрович. Она готова была сотрудничать со мной, но на своих условиях. Делать было нечего, и я отправился на явку, которая находилась где-то в Песках – одном из районов Петрограда, известного своими «заведениями» с девицами.

Мария Спиридонова встретила меня, мягко говоря, прохладно. Похоже, что она не могла меня простить за то, что я вместе с генералом Корниловым летом прошлого года пытался навести в России порядок. Но из генерала Корнилова у меня не получилось сделать русского генерала Бонапарта. Я успел, гм, сбежать, а Лавр Георгиевич угодил в Быховскую тюрьму, откуда его вместе с несколькими другими генералами извлекли все те же большевики.

Сейчас Корнилов снова в Петрограде, но, как мне сообщили, он фактически находится под домашним арестом, и за каждым его шагом наблюдают агенты Дзержинского. А ведь в правительстве Сталина вполне вольготно чувствуют себя десятка два генералов, адмиралов и полковников. Так что для Марии Александровны и ее товарищей я являюсь меньшим злом, чем Сталин, Ленин и вся их большевистская камарилья.

Я не стал отвечать на упреки Спиридоновой и помолчал, дав даме выговориться. А потом изложил ей план (за исключением нескольких моментов) свержения власти большевиков. Месье Шарль поработал над ним на славу. Похоже, что его консультировал при составлении этого плана некто, кто хорошо знал здешние петроградские реалии.

Суть этого плана заключалась в следующем. В Петрограде в настоящее время было сравнительно немного боеспособных частей, которые могли бы оказать сопротивление нашим боевым группам. Ведь на фронты на Севере, на Юге и на Дальнем Востоке отправились ударные батальоны и бригады Красной гвардии. Поэтому французы предложили устроить военный переворот и уничтожить верхушку большевиков. Они обещали помочь нам людьми, деньгами, оружием и взрывчаткой.

В качестве отвлекающего маневра предлагалось устроить в Петрограде массовые демонстрации под революционными лозунгами, типа: «Долой золотопогонников!», «Даешь власть народа!», «Царя и его семейство – на гильотину!». Большевики вынуждены будут распылить свои, не такие уж и большие, силы, чтобы держать под контролем массовые скопления народа, а наши боевые группы в этот момент нанесут главный удар по Таврическому дворцу, физически устранив всех главных большевиков.

Мария Спиридонова внимательно выслушала меня и долго о чем-то думала. Потом, видимо приняв окончательное решение, сказала:

– Я согласна, товарищ Савинков, что власть большевиков должна быть уничтожена. Надо спасать революцию. Если невозможно при этом обойтись без жертв, то что поделаешь – придется лить и свою, и чужую кровь. Давайте обдумаем все детали – вы прекрасно понимаете, что в случае неудачи большевики тоже нас не пощадят. Пусть это будет нашим последним и решительным боем. Лишь в этой борьбе мы обретем право свое!

28 мая 1918 года, полдень. Германская империя. Полигон недалеко от Эрфурта. Император Вильгельм II, генерал от инфантерии Эрих фон Фалькенхайн