Призрак Великой Смуты

И вот настал знаменательный момент. Арцеулов до упора двинул вперед строенный сектор газа, и все три мотора тут же взревели на максимальных оборотах. Колеса «Добрыни» пока не имели тормозов, поэтому он весело покатился по траве Комендантского аэродрома, быстро набирая скорость. Сикорский видел, как, не пробежав и половины поля, «Добрыня» оторвал от земли хвост, а потом и сам круто полез вверх. Набрав высоту в полверсты, самолет совершил широкий круг, пролетев над центром города, над Таврическим дворцом, после чего, следуя руслу Невы, совершил разворот на юг и через Путиловский завод, Адмиралтейские верфи, Васильевский остров и Петроградскую сторону вернулся в исходную точку. При посадке чуток «закозлив», он вполне благополучно приземлился. На этом первый полет «Добрыни» был завершен.

12 апреля 1918 года. Петроград, Таврический дворец. Глава ИТАР Александр Васильевич Тамбовцев

Сегодня, в будущий День космонавтики, Железный Феликс неожиданно вызвал меня к себе для серьезного разговора.

– Александр Васильевич, – сказал он мне, – я хотел бы спросить у вас, что нам делать с пилсудчиками?

– Пилсудчики, Феликс Эдмундович, – уточнил я, – это польские буржуазные националисты, сторонники убиенного германцами в Магдебурге пана Пилсудского? Я слышал, что они, потеряв своего лидера, скатились до обычного бандитизма. Или я ошибаюсь?

– Нет, Александр Васильевич, вы не ошибаетесь, – тяжело вздохнул Дзержинский. – А ведь я лично был знаком с этим человеком, когда он состоял в Польской социалистической партии и имел псевдоним Зюк. Потом наши пути разошлись, и вот теперь его нет в живых…

– Я вас понимаю, Феликс Эдмундович, но ваши дороги разошлись давно, и пан Пилсудский из товарища стал нам непримиримым врагом… Как говорили в наше время, буржуазный националист – он и в Африке буржуазный националист. Наши корреспонденты на местах сообщают, что сейчас мелкие банды его сторонников в основном орудуют в Белоруссии и Виленской губернии?

– Так и есть, Александр Васильевич, – Дзержинский опять тяжело вздохнул. – Пся крев.

От волнения у него прорезался польский акцент. Я прекрасно его понимал – польские националисты для Феликса Эдмундовича – еще одна головная боль. И главное – многие из них хорошо ему знакомы. А теперь за все их художества, согласно чрезвычайному декрету Совнаркома, им положена «высшая мера социальной защиты» или четверть века каторжных работ. Вот как оно порой бывает…

– Феликс Эдмундович, – сказал я, немного подумав. – Тянуть с пилсудчиками нельзя. Если они сорганизуются, выдвинут нового лидера, наладят связи с Антантой и создадут подпольную диверсионную сеть, то жизнь на территориях, где оперируют их банды, быстро превратится в ад. И еще – работать против пилсудчиков надо вместе с немцами.

Заметив недоуменный взгляд Дзержинского, я кивнул ему и повторил:

– Да-да, именно с немцами. Ведь оставляя им территорию бывших Привислинских губерний, мы преднамеренно оставили и нашу головную боль. И теперь немцам от польских диверсантов достанется не меньше, чем нам, а может, и больше. Да, в Белоруссии и Виленской губернии польских националистов тоже хватает. Но еще больше их в Варшаве, Познани, Кракове и других, чисто польских городах. Еще Бисмарк в 1883 году говорил, что война между Россией и Германией неизбежно приведет к созданию независимой Польши. А его преемник, Бетман-Гольвег, в своих «Размышлениях о войне» прямо утверждал, что с немецкой точки зрения невозможно хорошо разрешить польский вопрос – могло быть только более или менее плохое его решение. Кайзер не обратил внимания на предупреждение своих умных канцлеров. А зря.

– Вы имеете в виду аферу с польской армией, которую Пилсудский пообещал создать генералу Людендорфу? – спросил Дзержинский. – Так ведь этот генерал вместе с фельдмаршалом Гинденбургом погиб под Ригой.

– Да, ему повезло, – подтвердил я. – В противном случае его судили бы военно-полевым судом за измену и повесили. В том числе и за то, что он помог Пилсудскому стать военным лидером польских националистов. А ведь Людендорфа предупреждали генерал Эрик фон Фалькенхайн, австрийский фельдмаршал Конрад фон Гетцендорф и генерал Макс Гофман. И все без толку. Людендорф возился с идеей создания полунезависимой Польши, в результате чего на стороне Германской империи якобы будут сражаться 800 тысяч польских добровольцев…

Дзержинский улыбнулся.

– Вместо 800 тысяч их явилось на призывной пункт 1373, из которых годных для военной службы оказалось 697. Людендорф, поняв, что Пилсудский его обманул, пришел в ярость. Как старый и опытный воин мог рассчитывать на то, что после двух с половиной лет войны, при всеобщей усталости даже в Германии, во Франции, в Англии, Польша даст ему, для сомнительных государственных выгод, сотни тысяч новых солдат? Германское командование приписало неуспех своего дела агитации Пилсудского и интригам его агентов. 21 июля 1917 года Пилсудский был арестован в Варшаве и отправлен сначала в Данциг, а затем в Магдебург.