Призрак замка Аруэ (СИ)

— А может быть и по-другому?

— Это место, — внезапно он сменил тему разговора. — Тебе здесь нравится?

Едва уловимые звуки тонким потоком лились на нас со всех сторон. Ворвавшееся в комнату солнце окутало своим теплом. Оно грело так мягко и так жарко одновременно, что я даже зажмурился от блаженства, подставив ладони бело-золотистому потоку.

— Певучую свирель я узнаю, — задумчиво прошептал я, не раскрывая глаз. — Но остальные инструменты для меня — загадка.

— Но красиво же играют?

Я молча кивнул.

— Я помню, что тебе нравится старинная музыка, — обронил он вскользь. — Если что, я могу в любой момент поменять мелодию.

Я с интересом посмотрел на него. А он уже вновь рассматривал свою руку, после чего совершил очередной странный жест — указательным и средним пальцами по воздуху. Так, — бормотал он, монотонно водя перед собой глазами: Гайдн, Гендель, Глюк… отлично, по алфавиту. — Сделав заключительный уверенный жест рукой, человек довольно улыбнулся. — В архивах сохранилось более шести десятков сборников композиций тех далеких времен, — провозгласил он, словно похвастался. — На самом деле, когда приходится в спешке покидать целый мир, тот факт, что жителям Старой Земли удалось спасти хотя бы один процент своей культуры, уже заслуживает наших искренних аплодисментов, ты как считаешь?

Меж тем глубокие неспешные звуки наполнили комнату. Выразительно зазвучала спустя минуту партия какого-то низкого духового инструмента, и мне сразу представились его громадные размеры, возможные величины его трубок или струн.

— Бах. Иоганн Себастьян, — пробормотал он что-то непонятное, но тут же пояснил: — Как утверждают хроники конца двадцать второго века, когда все более-менее начало приходить в состояние спокойного освоения новых земель, это был величайший композитор не только восемнадцатого столетия, но и всей Земной эпохи вообще.

— Такое ощущение, что сам воздух участвует в этой музыке, — восхищенно заметил я вслух. — Словно одновременно сотни голосов что-то шепчут и гудят, пытаются поведать нам свой рассказ.

— Это оргáн.

— Оргáн? — переспросил я.

— Огромный красивый инструмент с сотнями, нет! — тысячами клавиш и трубок, который раньше устанавливали в храмах или церквях. Я читал, что на Старой Земле в стране под название Штаты был оргáн, в который встраивались более тридцати тысяч труб. Страшно даже представить звуки, которые издавал этот великан.

От изумления я не мог вымолвить ни слова. А человек продолжал:

— Позже удалось воссоздать этот инструмент по чертежам. Конечно, в подобных чудовищных размерах не было смысла. Но один такой на шесть тысяч труб можно послушать в историческом театре в столице Итерии, на Гие, и еще несколько оргáнов поменьше разместили в музеях на центральных планетах других звездных систем. Можем потом сгонять на Баронг, когда я… Черт, я же даже тебе не сказал…

Я настолько заслушался рассказом о неведомом мне музыкальном инструменте, что не сразу понял, что тема беседы вновь переменилась.

— Чего ты не сказал? — растерянно переспросил я, потеряв нить повествования.

— После нашего незапланированного путешествия мне дают назначение в систему Ро-Мера. Старик Уве уже подписал контракт с Академией Геологии и Почвоведения на Тиньтье, так что: добро пожаловать в состав научной экспедиции на базе Коперник! Им позарез нужны толковые астрогеологи. Терраформирование на малютке-Семаре за последние шесть десятков лет не дало особых результатов, и вот теперь…

Мой зевок подействовал на говорящего охлаждающе. Звуки оргáна, которые вначале доставляли ушам небывалое наслаждение, вдруг стали напрягать слух.

— Пусть этот Бах и величайший композитор вашего мира, но возможно ли вернуть то, что было до него? — робко попросил я.

— Да, конечно, — слегка рассеянно буркнул рассказчик, вернувшись из своих мечтаний, затем вновь поводил в воздухе пальцами. — Жан-Филипп Рамо, — уверенно провозгласил он. Перевода мурлыкающему набору звуков и на этот раз не последовало. Человек объяснил, что это опять всего лишь имя композитора.

Сделав жестами звук потише, он позволил мне насладиться уже знакомой чувственной мелодией.

Все эти его пассы руками были похожи на какое-то колдовство. Только были не плавны, а резки и весьма небрежны, в отличие от заклятий наших магов и чародеев, требующих предельной концентрации.

— И сколько нам лететь до этого Кироса? — я вновь возвратился к тому, что больше всего теперь занимало мой ум. — Святой Матриарх! Я все еще не могу представить, что мы летим где-то меж звезд в железной колеснице и спим несколько месяцев и даже лет. Что же поддерживает наши тела живыми?

— Криованны, — моментально отозвался здоровяк. — Их нечасто используют теперь, когда по всей Итерии установили Кей-порты. Те же лайнеры на движке третьего «Ориона» с легкостью могут переместить нескольких тысяч пассажиров на расстояние в пятнадцать парсеков за всего каких-нибудь десять минут.

— Пятнадцать парси…

— Парсеков.

— Это, наверное, очень далеко? — предположил я.