Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Огромное Запорожье лежало впереди, на обоих берегах Днепра, и Максим рассказал Орне то, что ей было нужно знать для выполнения плана. Остров Хортица шириной два и длиной ни много ни мало двенадцать километров и музеем Запорожской Сечи лежал в самом центре города. Именно на нем в 971 году в битве у Черной скалы половцы убили внука Рюрика и сына княгини Ольги, великого киевского князя Святослава. Нижняя южная часть острова с многочисленными плавнями постоянно заливалась днепровской водой. Два хортицких моста, соединявшие Запорожье в купу, были устроены посредине острова.

Запорожская Сечь, любовно восстановленная из небытия XVIII века с абсолютной достоверностью, находилась в северной части острова, на холме у скалистого обрыва высотой более двадцати метров, между Черной скалой и Сечевыми воротами. Прямо перед въездной башней была хорошо видна величественная ДнепроГЭС. Внутри овального частокола, охраняемого башнями и старинными казацкими пушками, в пятнадцати хатах и церкви были устроены прекрасные музейные экспозиции, начинавшиеся на входе памятником Тарасу Бульбе.

Среди этих хат, за церковью, и находился действующий шинок XVII века, с горилкой, салом, борщом, варениками и всем, что угодно казацкой душе. В шинке завтра после полудня Максим должен был встретиться с сотником Богданом Бульбой, возможно, потомком легендарного гоголевского героя. Приезд знаменитого депутата на выходные в гости к своему предку был мотивирован, и Максим, конечно, учитывал это, когда назначал здесь встречу, надеясь избежать слежки.

От хортицких мостов в Сечь вела только одна дорога, среди дремучего леса. Соваться в шинок без разведки завтра мог только сумасшедший, которым московский историк совсем не был.

В начале девятого Орна, оставив Максима на пустой остановке в полной темноте у Михайловки, поехала в Запорожье пошукать следы людей Гривны. Ехать с ней на машине или ждать в пригородном кафе было опасно. Поздно вечером, когда автобусы уже не ходили, кого-либо принести на остановку мог только черт, и Максим сел в павильончике на лавке в углу, оставаясь незаметным для редких машин.

Агентша забрала продрогшего как собака историка с остановки в одиннадцать часов вечера. Она проехала город и Хортицу дважды вдоль и поперек и внешней активности спецслужб не заметила, что было, в общем, неудивительно. Все начнется завтра с утра, если вообще начнется, засадой на острове и патрулями в городе. Ночью всем добрым людям и злодеям надо спать, чтобы потом целый день творить белые или черные дела.

Беглецы доехали до спящего Никополя, у которого Орна в дорожном мотеле сняла номер с отдельным входом, в который за ней серой тенью проник Максим. Почти шестичасовой сон оказался очень кстати, и в начале седьмого часа еще темного утра «Хонда» с двумя пассажирами уже ехала по трассе Днепропетровск-Запорожье. Только по ней машина сотника могла проехать из Киева на Хортицу, в шинок на Сечи, как, впрочем, и люди Гривны. Орна собиралась проехать по городу и острову еще раз, а Максим будет ждать ее в десяти километрах от трассы в небольшой Апполоновке, в которой по четвергам проходили базары. Там одинокий мужчина, идущий по своим делам, не будет привлекать внимания. План встречи сотника был, конечно, не шедевром шпионской мысли, но по-другому не получалось. С Богданом Бульбой встретиться надо было обязательно, и риск при этом был неизбежен. Польский Сенат в 1649 году говорил, что если Богдан Хмельницкий захочет обмануть, то обманет и черта. Именно так собирались поступить с людьми Гривны Максим и Орна, если они все-таки объявятся.

Они появились. Всесильная судьба в это мартовское утро внесла в план встречи историка и депутата свои коррективы. Перед самым поворотом на Апполоновку Орна вдруг предостерегающе подняла руку. Максим на заднем сиденье послушно пригнулся. Через несколько секунд мимо «Хонды» ураганом пронеслись пять огромных внедорожников. Историк, не поднимая головы, посмотрел в зеркало заднего вида и узнал быстро ушедшие в утренний туман автомобили. Это были джипы Гривны, гонявшиеся за ним во Львове. Два остававшихся вездехода, очевидно, вели сотника, выехавшего на встречу из Киева.

Увидев лицо Максима, Орна все поняла. Мимо них только что пронеслась летевшая в засаду погоня, и в этом не было никаких сомнений. Сотник что-то сказал своим побратимам, что было зафиксировано людьми Гривны. Встреча в шинке планировалась без хвоста, но то, что должно быть, редко бывает, говорил великий гетман.

В Апполоновку решили не ехать. Орна довезла Максима до Новоалександровки, полиции не увидела и высадила его у торговых палаток на дороге, где никому ни до кого не было дела. «Хонда» аккуратно развернулась и унеслась разбираться с шинком и засадой. Прятаться в заброшенных домах и развалинах, где историка могли увидеть, принять за шахрая и вызвать полицию, было нельзя. К тому же сотника надо было перехватить до шинка, это было очевидно обоим.