Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого

Чертовщины в Диканьке всегда хватало с избытком, и Максим не удивлялся, почему главный демон Украины устроил здесь свою резиденцию. А где же еще жить этому страшному василиску, как не в подобном бесовском месте? У Диканьки не раз случались кровопролитные битвы своих с чужими и своими, гетманы вовсю резали друг друга, но только не врагов. Полтавские казаки вырыли вокруг местечка подземные галереи, в которых во время крымских нашествий прятались жители даже с домашним скотом. Из Диканьки 6 июля 1709 года на полтавскую битву с гетманом Мазепой уехал шведский король Карл XII, где получил все, что ему причиталось.

Вместе с мистикой в Диканьке, где было имение могущественного украинского княжеского рода Кочубеев, процветала магия красоты. В гостях у Кочубеев отдыхали фельдмаршалы Суворов и Барклай-де-Толли, Иван Котляревский писал свою знаменитую «Энеиду», давал спектакли Михаил Щепкин, создавал «Руслана и Людмилу» Михаил Глинка, ее историю собирал и записывал Владимир Гиляровский, а великий Игорь Моисеев, насмотревшись лучших в мире украинских танцев, организовал свой удивительный ансамбль.

От дворца Кочубеев у Триумфальной арки казаки и посполитые веками ходили в шинок на хуторе близ Диканьки. Максим, исследовавший загадку смерти великого уроженца здешних мест, которой не оказалось, однажды встречал в шинке Рождество и очень интересно беседовал с его хозяйкой ведьмой Солохой. Историк попросил познакомить его с тем самым чертом, летавшим с кузнецом Вакулой в Петербург за черевичками для красавицы Оксаны. Колдунья занятого по хозяйству знаменитого черта не показала, но сама угостила московского гостя запеченным мясом по рецепту Вакулы, подав его в глечике запорожца Пацюка, и способ его поглощения произвел на потрясенного Максима колоссальное впечатление.

Историк, конечно, осмотрел той зимой и диканьские Троицкую и Николаевскую церкви постройки конца XVIII века, восстановленные на старинных фундаментах. В них можно было спрятать не только саблю Богдана Хмельницкого, но и весь арсенал Полтавского и Миргородского полков. Спускался он и в давно обвалившиеся сразу у входа Чернечьи пещеры и посидел у четырех потрясающих воображение тысячелетних кочубеевских дубов-великанов.

Когда уже в разгаре XXI века в Диканьке со всей дури стали искать сланцевый газ, после двух взрывов в выкопанных без ума шурфах ушла навсегда вода из знаменитых диканьских озер, воспетых Гоголем в «Майской ночи», оставив котлованы, которые тут же стали заваливать мусором. Ближайшая вода, кроме колодцев, теперь находилась только в Ворскле, в восьми километрах от знаменитого местечка.

Стоит ли удивляться, что начальник всей украинской нечистой силы, в чьи владения лезли оголтелые непрошеные гости, приходил в ярость и огрызался засухой, бураном и саранчой. Максим хорошо помнил, как в ночь перед Рождеством, очумев от фейерверков, разъяренный демон, которому мешали заниматься, напрочь засыпал снегом единственную дорогу от Диканьки в Полтаву, оборвал провода и отрезал местечко от цивилизации на несколько дней.

С самого начала XVII века Диканька была необычным местечком, и не зря Тайная стража Богдана Хмельницкого спрятала здесь его реликвии, которые московский историк теперь был обязан найти только по словам своего предка Олексы.

Суббота 20 марта обещала быть сложной и нервной. В начале восьмого «Хонда» с Орной, сотником, Максимом за рулем и ларцом в багажнике ехала проселочными дорогами из Зенькова в Миргород, минуя Диканьку. Погоню, которая не задержится, следовало хоть на несколько часов просто увести в другую сторону. Сотник предупредил побратимов, чтобы они ехали из Чигирина в Хорол, готовя с ними встречу. Захватить одну машину даже со знаменитым депутатом было, конечно, намного проще, чем четыре с вооруженными государственными людьми.

В знаменитых Великих Сорочинцах хранители ларца заехали на с утра гудевший базар, на котором Богдан Бульба купил шмат сала и паляницу. Его мгновенно узнали и начали фотографироваться, что, собственно, и требовалось. Двадцать пять километров от Миргорода «Хонда» пролетела в единый миг и по длинной улице Гоголя подъехала к могучему памятнику Миргородским казакам у краеведческого музея. В девять утра в сквере у памятника уже были люди, которые узнали знаменитого депутата и говорили и фотографировались с ним несколько минут. От памятника хранители проехали к входу в миргородский курорт минеральных вод, напротив которого на шикарном базаре по просьбе не выходивших из машины товарищей Богдан купил сохранившихся с осени хрустящих яблок и отличной грудинки, которую здесь называли саломясо. Сфотографированный десятки раз сотник сел в машину, которая выехала из города на север по той же бесконечной улице Гоголя.

Богдан опять предупредил побратимов, что ждет их в Лохвице с ломами и заступами, а затем на непонятном даже Максиму говоре быстро произнес короткую фразу, не разделенную на слова, в которой опытный в подобных делах историк уловил что-то отдаленно похожее на слово «шишка».