Призраки

Даша коснулась рукой моего лба, затем погладила меня по голове, как маленького ребёнка и, вздохнув, заговорила. – Вчера вечером мужчина преклонных лет прогуливал свою собаку в парке. Он обратил внимание на молодого человека, разговаривающего с пустотой, и позвонил в службу скорой помощи. Потом, когда приехавшая бригада медиков попыталась госпитализировать этого юношу, он сломал санитару нос. Пострадавший прооперирован. Врачу и медбрату повезло больше. Они отделались ушибами и царапинами.

– Причём тут человек, разговаривающий с пустотой?! Какое отношение это имеет ко мне? – Спросил я, испытывая неприятное тревожное чувство.

– Прямое отношение. Я всё объясню тебе позже. – Сказала Даша и снова погладила меня по голове. – В твоих медицинских учётных документах был найден телефон родителей. Им позвонили, и, вероятно, завтра ты уже сможешь их увидеть.

Мне трудно передать словами мои чувства в эти минуты. Происходящее казалось таким чудовищно нелепым, что я даже не пытался уложить его в мою голову. Я посмотрел на Дашу умоляющим взглядом.

– Пойми, родители мне не помогут. Помочь можешь только ты, рассказав всю правду. Ты должна это сделать.

Даша опустила глаза. – Не сегодня. Ты ещё слишком слаб.

– Когда же?

– Когда тебя отпустят из госпиталя.

В этот момент за дверью послышались шаги. Даша посмотрела на меня умоляющим взглядом.

– Прошу, сделай вид, что меня здесь нет. Она коснулась губ указательным пальцем правой руки и исчезла под кроватью.

Дверь распахнулась и передо мной появилось двое в костюмах медицинского персонала: высокая дама со строгим лицом, рыжими буклями на лбу, в синих чепчике, блузке, брюках, с папкой документов в руках и маленький сухонький старик в белом халате. Женщина, держа спину так прямо, словно её позвоночник был представлен единой костью, прошла неспешно и величаво на середину палаты и остановилась. Старичок же не вошёл, а влетел вслед за ней. Пронзив собой мои апартаменты, он затормозил у окна, быстрыми решительными движениями жилистых тощих рук раздвинул жалюзи и стал дёргать оконные ручки, вероятно проверяя их надёжность.

– Сестра Марта, зачитайте мне анализ крови пациента Чудова! – Выкрикнул он скрипучим старческим фальцетом, продолжая сотрясать себя и оконные рамы.

Сестра открыла журнал и с выражением, словно она читала художественное произведение, начала оглашать длинный список медицинских терминов и цифр уверенным, звенящим, как металл, голосом. Между тем старик оставил в покое окно и стал осматривать потолок и стены, вращая головой, казавшейся треугольной из-за отсутствия волос на макушке и их обилия на затылке и по бокам. «Профессор психиатрии Леопольд Муссон» – прочитал я вышитое зелёной нитью на белом кармане его халата. Вдруг профессорский взгляд, устремлённый вверх, остановился.

– Что это? – Взвизгнул он, багровея.

Голос медсестры оборвался на полуслове.

– Не знаю. – Ответила она всё тем же бодрым голосом после короткого, невозмутимого взгляда в указанном направлении.

Профессор издал неопределённый звук, лицо его приняло угрожающий вид, брови соединились у переносицы, а округлившиеся глаза стали метаться из стороны в сторону, словно в поисках чего-то, что можно было сломать или разбить и тут остановились на мне. Я вздрогнул. Однако, в этот момент выражение профессорского лица неожиданно смягчилось. Он подошёл ко мне и трагическим голосом произнёс.

– Паутина! Посмотрите, паутина прямо над вами! Однако, ни санитарка Персикова, ни сестра Марта её не видят! При этом их органы зрения абсолютно здоровы. Почему, как вы думаете это происходит? Да, потому что, если ум ленив, а душа близорука, даже идеальный человеческий глаз практически слеп!

Я, не найдя, что ответить, решительно кивнул головой.

– Убрать и немедленно! – Скомандовал профессор.