Призраки

– Говорят, бог всё видит. Я уверен, что человек, если бы хотел, тоже бы смог. Я, к примеру, сейчас вижу Адама. – Муссон указал на угол справа от окна и кивнул головой, будто здороваясь с кем-то. – И хоть лоб у него невысок, и речь проста, но глаголит он истину: «Если б знал», – говорит, – «что из семени моего такой дурдом вырастет, сам себя оскопил и вошёл бы в историю спасителем рая земного!» Вот так. – Профессор вздохнул и протянул мне руку. – Рад знакомству! Уверен, что и вам открыто невидимое среднестатистическому ленивому глазу. Я за тридцать шесть лет в психиатрии научился разбираться в людях.

Забыв о том, что привязан, я дёрнул правой рукой. Кровать зазвенела, а брови профессора вновь взметнулись кверху.

– Развязать! – Опять взвизгнул он. – Сестра Марта, у вас что закончились транквилизаторы?

Сестра подплыла к кровати и посмотрела на меня настороженно.

– Это тот, кто сломал нос санитару скорой помощи и покалечил доктора и медбрата. Доктор Гиз разрешил. – Произнесла она обличающим тоном прокурора.

– Развязать! – Повторил профессор. – Доктору Гизу надо было работать ветеринаром.

Уже через пару минут я почувствовал себя воскресшим, реабилитированным и потому способным говорить.

– Я попал сюда случайно. Это чья-то ошибка. Мне бы домой. – Выпалил за секунду я, словно мне развязали не только руки, но и язык.

Профессор встал и, будто не услышав меня, направился к выходу. Сестра Марта поплыла за ним. Открыв дверь, Муссон остановился и пропустил её вперёд. Когда осанистая фигура сестры исчезла, он слегка повернул голову и, не глядя на меня, то ли мне, то ли себе самому сказал. – Если кому-то дано видеть то, что не видят другие, у него есть два выхода: либо скрывать свой дар, либо привыкнуть к стенам психиатрического госпиталя. Однако, следует помнить, что почти всё из того, чем гордится большая часть человечества, называющая себя нормальной, создано теми, кого эта часть человечества окрестила душевнобольными.

Профессор исчез в дверном проёме, а я всё сидел на кровати, чувствуя себя раздавленным свалившимися на меня словами «Психиатрический госпиталь», «Душевнобольные». Наконец, чувствуя сильную усталость, я закрыл глаза, а когда открыл, увидел перед собой Дашу. Взгляд её выражал сожаление.

– Надо ждать. – Сказала она. – Всё постепенно образуется.

– Нет. Я выберусь отсюда максимум завтра, что-нибудь придумаю. – Я посмотрел на Дашу умоляющим взглядом. – Мы что-нибудь придумаем!

В ответ она лишь пожала плечами.

– Чтобы выйти отсюда, мне нужен пропуск. – Начал вслух рассуждать я. – Чтобы получить пропуск, я должен прийти в госпиталь, как посетитель. Это невозможно. Значит, кто-то должен это сделать за меня. Но кто?

Мне не пришлось долго думать. Решение пришло мгновенно. Сформулировано оно было всего в одном слове «Стив». Еле сдерживая переполняющую меня радость, я, стараясь говорить тихо, изложил Даше свои мысли, а затем попросил.

– Ты сможешь позвонить ему?

Даша опустила глаза и ничего не ответила. Она выглядела такой расстроенной и смущённой, что я не стал задаваться вопросом «почему?» и продолжил поиски возможного решения. Мой взгляд совершал беспорядочный бег, ощупывая пространство вокруг, и вдруг зацепился за пластиковый браслет на запястье правой руки, которым обычно награждаются все счастливчики, прибывшие в больничное учреждение в карете скорой помощи. Не осознав, чем мог быть полезен данный предмет, я было попытался продолжить поиск, однако мне это не удалось ни с первой попытки, ни со второй. Моё внимание словно застряло в этой точке пространства.

– На этом браслете вся необходимая информация: имя, фамилия, дата рождения, название госпитали, номер палаты. Я могла бы передать его Стиву. – Вдруг сказала Даша.

– Ты гений! – Воскликнул я, но она ладонью прикрыла мой рот.

– Тише! Если не хочешь новых неприятностей, ты должен быть очень осторожен.

Я кивнул головой и, снимая браслет, продолжил шёпотом. – Я дам тебе адрес Стива. Это недалеко. Ты можешь бросить эту штуку в его почтовый ящик.

– Я что-нибудь придумаю. – Даша сложила венчиком две ладошки и протянула их мне.

Я бережно положил браслет и поцеловал обе её ладони. – Завтра я буду на свободе. Мы сможем встретиться.

– На том же месте, в тот же час. – Прошептала Даша и своей удивительной летящей походкой вышла из палаты.

Я закрыл глаза. В голове закружилась карусель из мыслей, но вдруг эта круговерть остановилась, и я отчётливо вспомнил слова профессора Муссона.

– Если кому-то дано видеть то, что не видят другие, у него есть два выхода: либо скрывать свой дар, либо привыкнуть к стенам психиатрического госпиталя.

– О чём это он? – Насторожился я. – И что за разговоры о душевнобольных, которыми гордиться человечество? Жан Жак Руссо? Винсент ван Гог? Но я Чудов, и мой портрет никогда не висел на доске почёта. Тогда что?