Призраки

– Он велел мне передать Сэмсону взять под свой контроль навигационные системы. Сказал принять их на борт, чтобы они вместе с другими дайверами захватили на корабле власть.

Джордан развел руками.

– Вот видишь? Теперь ты веришь мне, Катрина?

Она опять покачала головой и вздохнула.

– Я знала, что рано или поздно случится несчастье, но не это.

Джордан махнул полицейским, приказывая увести Тая. Затем, без конца кивая, дал ей выговориться. И он мог сказать, что дело пошло. Терпение стало ключом, позволяющим вернуть ее уважение и доверие, а в конечном счете и сердце.

– Ты не первый капитан, столкнувшийся с проблемами, и тебе это хорошо известно. Да, мы все помним неудавшийся мятеж в агротехническом отсеке. Вопрос лишь в том, что нам делать сейчас. Ты не можешь просто так бросить их внизу. Надо найти какое-то решение. И решение мирное, Леон.

Джордан от удивления заморгал глазами.

– Ты хочешь, чтобы я принял на борт дайверов, замысливших убить меня на моем собственном корабле?

– Они нужны «Улью», – ответила Катрина, – и корабль тебе не принадлежит.

– Хеллдайверы приходят и уходят, но «Улей» все так же парит в небе.

– Мы не можем их бросить, – заявила Катрина, – я их там не оставлю. Ты не забыл, что я когда-то и сама была хеллдайвером?

Джордан хотел выдать едкое замечание, но сдержался. У него в рукаве был припасен еще один козырь.

– Я не хотел этого делать, но тебе, Катрина, следует кое-что послушать, – сказал Джордан и кивнул Ханту: – включите сообщение Уивера.

– То, где говорится о коммандере Родригесе? – спросил Хант.

– Что?! – воскликнула Катрина, поворачиваясь к Ханту. – Лейтенант, ты что-то сказал об Иксе?

Джордан выглянул из-за спины женщины и смерил Ханта злобным взглядом. Взглядом, который обещал, что лейтенант пожалеет о сказанном. Оговорка Ханта могла обернуться для него потерей власти над кораблем. Господи, ну почему никому нельзя доверять? Почему все вокруг такие идиоты? Почему бы им просто не делать то, что им велят?

– Лейтенант имел в виду сообщение о Тринадцатом жилом блоке ИТК и о том, что там удалось найти, – сказал Джордан.

Осознав свою ошибку, Хант повернулся, чтобы пройти за свой пульт, но Катрина схватила его за руку.

– Я задала тебе вопрос. Что ты говорил об Иксе?

Хант посмотрел на Джордана и не произнес ни слова. Мерцали мониторы, гудела система вентиляции. Наступил момент затишья перед бурей, которая, как понимал Джордан, вот-вот разразится.

Катрина нарушила молчание гневным криком.

– Леон, черт бы тебя побрал, объясни мне немедленно, что происходит. Немедленно!

Джордан увидел ненависть в глазах женщины. И в этот момент понял, что потерял ее. На свете не было такой лжи, в какую она сейчас бы поверила. От осознания этой истины в голове запульсировала боль.

– Давай, лейтенант, включай, – приказал он, массируя виски, чтобы унять головную боль от подскочившего давления, – начни с самого первого сообщения.

– Сэр?

– Это приказ!

Хант сел за пульт и забарабанил пальцами по сенсорному экрану. Мостик заполнил голос мертвеца. Пока Икс докладывал обстановку и сообщал о своем положении за истекшие десять лет, Джордан наблюдал за реакцией Катрины. Совершая переходы по пустыне почти в четырех милях внизу, коммандер отправил несколько дюжин сообщений.

Джордан думал, что Катрина опять закричит или даже заплачет, но к его изумлению она сохраняла спокойствие и угрюмо молчала.

– А теперь включи сообщение Уивера, – сказал Джордан.

Хант поспешил выполнить приказ, не осмеливаясь смотреть капитану в глаза.

– База, это Ангел Один, запрашиваю эвакуацию, – произнес голос Уивера, – целостность объекта нарушена. Аполлон Один погиб, признаков выживших нигде не наблюдается. Роджер с Магнолией, по всей видимости, живы, поэтому прошу как можно быстрее выслать нам подмогу.

Катрина согнула руку и поднесла к животу, словно защищая от чего-то.

– Им на помощь надо отправить еще один отряд, – сказала она, и голос ее сорвался на бешеный крик, – мы не можем бросить их внизу, как когда-то ты бросил Икса. Я тебе не позволю!

Джордан недоверчиво покачал головой.

– Ты что, не слушала? Дайверы хотят меня убить, а на поверхности ни для них, ни для нас, ничего нет – одна только смерть. Теперь послушай меня. Я, черт возьми, отец ребенка, которого ты, Катрина, носишь в утробе. И я не позволю тебе ему навредить, впадая в истерику из-за горстки предателей. Поэтому или ты успокоишься, или я…

– Что ты? Что? – зарычала она. – Ты больше никогда не будешь приказывать мне, что делать. Я поверить не могу, что когда-то любила такого труса.

Ее слова вонзились в его неистово бьющееся в груди сердце, но вскоре боль уступила место гневу. Ослепнув от ярости, он повернулся к сержанту Дженкинсу. Старый солдат бросил на него неуверенный взгляд.

– Сержант… – начал он, немного помолчал, но пути назад уже не было.

Он больше не мог доверять Катрине, и ее доверие вернуть тоже не мог.

– Сержант, проводите лейтенанта ДаВиту до ее каюты и выставьте у входа охрану.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Дженкинс.