Призраки

— Послушайте, — сказал Ярослав Петрович. — А я что-то не пойму. Зачем вам возникать в вашей собственной квартире?

— А где?

— На лестничной площадке, во дворе…

— А как я удостоверюсь, что засаду ещё не сняли?

— Н-ну… удостоверьтесь — и тут же назад, ко мне.

— А потом?

— Потом я вам открою дверь на площадку, а оттуда уже…

— А что ж?.. — подумав, сказал Шкарин. — Вполне разумно…

Потом Ярослав Петрович незаметно задремал, а когда, вздрогнув, открыл глаза, уже светало. Под окном у батареи парового отопления было пусто. Ни сумки, ни Андрея Андреевича. Значит, всё-таки рискнул сразу возникнуть в собственной квартире. Наверное, постеснялся хозяина будить, интеллигент хренов… Новых дыр в паркете также не наблюдалось. Вот они, правила приличия в действии! Один раз нашкодит, второй раз — ни-ни…

— Удачи тебе там, Андрей Андреич… — пробормотал Ротмистров и снова провалился в сон — на этот раз чуть ли не до полудня. Снилось, будто идёт он по набережной и всё-то у него хорошо. Вообще всё. Потом вдруг спохватился: «Что ж я делаю! Я ж могу проснуться не там, где уснул!» Повернулся и заспешил обратно, но до точки засыпания так и не добрался — разбудил телефонный звонок.

— Ярослав Петрович! — закричала из трубки секретарша Клава. — Ярослав Петрович!..

— Слушаю, — сипло сказал он.

— Ярослав Петрович! Зайдите! Прямо сейчас! Тут, оказывается, ошибка с этим годом вышла! В справке!..

— Серьёзно?.. — не поверил Ротмистров.

— Прямо сейчас! — кричала Клава. — Прямо сейчас!..

— Ладно, еду…

* * *

На привокзальном мосту опять случился затор, возникла угроза угодить в обеденный перерыв. Пока переползали над железнодорожными путями на ту сторону, Ярослав Петрович весь издёргался. Полупрозрачный Шкарин с потусторонними его несчастьями выпал из головы напрочь — уж больно справки хотелось.

Когда же Ротмистров достиг наконец родной конторы, выяснилось вдобавок, что внутрь не попасть, — трое здоровенных монтажников в жёлто-синих комбинезонах примеряли новую входную дверь. Толстый пласт стекла перекрывал полпроёма, а другая половина была загромождена инструментами и аппаратурой.

— Поберегись, — неприязненно сказали Ярославу Петровичу.

— Мне срочно!

— Всем срочно…

Злобно ворча, Ротмистров отступил от крыльца под сень молоденькой акации, взглянул на часы и малость успокоился. До перерыва оставалось ещё минут двадцать. Закурил, окинул взглядом фронт работ. Похоже, дела в учреждении налаживаются потихоньку, раз парадный подъезд обновить решили. Никак опять начальство сменилось? Двери переделывают, справки…

Наконец просителю позволено было просочиться между косяком и сварочным аппаратом. В коридоре тоже творилось чёрт знает что. На полу валялись ошмётки старой штукатурки, а дверь в приёмную отсутствовала. Как, кстати, и дверь в бухгалтерию. Надо понимать, новое руководство, не мелочась, начало свою деятельность с капитального ремонта.

При виде Ротмистрова секретарша Клава ахнула и вскочила.

— Вот… — испуганно выдохнула она, пододвигая посетителю нужную бумагу, сама же при этом отодвигаясь.

Но Ярослав Петрович смотрел не на Клаву и не на справку, а на край столешницы, носивший следы весьма странного повреждения. Впору было представить, что некто положил на стол растопыренную пятерню, обвёл её карандашиком и пропилил древесно-стружечную плиту по контуру с помощью лобзика. Насквозь.

В каком-то странном заторможенном состоянии Ротмистров принял документ, поблагодарил отшатнувшуюся Клаву судорожным кивком и вновь очутился в коридоре. А там уж поразмыслил.

Вон оно как… Ну спасибо тебе, Андрей Андреич! Стало быть, перешёл ты в свой мир, оказался в своей квартире, благополучно выбрался наружу, бесшумно перешагнув через дрыхнущих в засаде бойцов, и снова подался к нам. Зачем? А просто так. Отблагодарить за ночлег, как и подобает порядочному человеку… Вторгся, продырявив стеклянные двери, в бывшую родную контору Ярослава Петровича Ротмистрова, ляпнул ладонью по столу в бухгалтерии, в приёмной… Да-а… После такого визита не то что справку — признание в теракте оформишь и подпишешь.

Коридор был пуст. Коридор… коридор… Слово гулко кувыркнулось и обессмыслилось. Перед Ярославом Петровичем зияло пустое пространство квадратного сечения. Плоскость, на которой он стоял, была усеяна серыми осколками. Коридор… Затем всё вокруг вздрогнуло, стало каким-то зыбким, осколки исчезли, а прямоугольный проём в стене справа закрылся металлической плитой с крохотной круглой стекляшкой в верхней её трети.

Должно быть, сказались вчерашние впечатления и ежедневные психологические опыты на балконе: Ярослав Петрович Ротмистров нечаянно, сам того не желая, вышел в параллельный мир. Конечно, будь он в меньшей степени ошарашен предыдущими событиями, его бы тут же выбросило с перепугу обратно, как это случилось когда-то с Андреем Андреевичем Шкариным. Однако в нынешнем состоянии Ротмистров даже испугаться не смог как следует.

Недоверчиво взглянул на собственные ноги, на руку со справкой. Только они и казались настоящими в этом призрачном коридоре… Да-да, коридоре… Предметы вокруг вновь обретали имена.