Призраки

— Гранитные блоки!.. — в запальчивости продолжала она. — Гладкие, ровные, один к одному… Чем они их вытёсывали? Медным зубилом?.. Не смеши! — загадочно помрачнела, пригубила розовое винцо. — Это им такие же призраки гранит резали, — сообщила она, понизив голос. — Ниткой. Знаешь, как сливочное масло ниткой режут? Ну вот и они так же…

— То есть нитку призраки с собой приносили? С того света?

— Да не с того света! Из параллельного мира!

— Хорошо, из параллельного… А потом они куда делись?

— Кто?

— Призраки.

Манечка вскинула руку, пощёлкала пальчиками, подзывая официанта.

— Ещё пятьдесят грамм!.. Закусь нужна?

— Нет, — сказал Ротмистров. — Так куда они потом делись? Те, что египтянам гранит резали…

— Н-ну… н-наверное, миры разошлись, разъехались… вот и… А ты думал, с чего пирамиды строить перестали?

— А теперь, значит, снова бифуркация?

— Конечно!

Официант принёс стопку. Манечка попросила счёт, давая тем самым понять бывшему сослуживцу, что на халяву ему больше рассчитывать не стоит.

Ярослав Петрович выпил, пригорюнился.

— Знаешь, Мань… — уныло молвил он. — А ведь там, представь, та же хрень, что и у нас…

— Где там?

— Ну в этом твоём параллельном пространстве. И со справками точно так же накалывают, и вообще…

— Ну а как иначе? — удивилась она. — Два варианта одного и того же мира…

— Так-то оно так… — вздохнул Ярослав Петрович. — Только, знаешь, всё равно тоскливо. И сокращение штатов у них, оказывается, точно такое же… и отдел по разводке лохов…

— С чего ты взял?

— Призрак сказал, — меланхолически сообщил Ротмистров.

У Манечки окаменело лицо. Со стуком отставила фужер, встала.

— Пошёл ты к чёрту! — отчеканила она в сердцах. — С ним о серьёзных вещах, а он дурака валяет!

* * *

Мистику Ярослав Петрович не любил — за некритичность, за интеллектуальное неряшество, считал её религией домохозяек. Забавно, однако даже знакомство с призраком не слишком пошатнуло его убеждений, хотя, казалось бы, каких ещё нужно доказательств? Но в том-то всё и дело, что, возникнув в реальности, призрак утратил непостижимость и обернулся частью окружающего мира. А мистика такими явлениями не занимается. Она занимается лишь тем, чего нет.

И всё-таки следовало воздать Манечке должное: среди словесного мусора, вытряхнутого на голову Ротмистрова, блеснула довольно-таки изящная мыслишка. Движущаяся дыра между мирами. Движущаяся, жестикулирующая, разговаривающая… Этакий ходячий обменный пункт. Скажем, наносит Шкарин полупрозрачным своим пальцем удар по торчащей из перил железяке — и та её часть, сквозь которую проходит разящий перст, просто-напросто оказывается в том мире, откуда Андрей Андреевич явился. А остаток прута с лязгом скачет вниз по ступеням…

Да, но таким образом запросто можно переправить отсюда туда любой не слишком крупный предмет. А поскольку оба мира практически одинаковы, то это, между прочим, прямой путь к незаконному обогащению… Кстати, почему незаконному? Покажите хоть один закон, касающийся пришельцев из параллельного пространства! Предположим, прошёл ты сквозь кассу в супермаркете — и денежки уже в той реальности… Как, интересно, насчёт номеров на купюрах? Совпадают, нет?.. Минутку, минутку… Чепуха получается! Если и та, и другая касса находятся, условно говоря, в одном и том же месте… Хотя нет, миры же ещё движутся…

И потом! Не окажется ли наш предмет, попавший в их действительность, точно таким же призраком? Скажем, лежит на тротуаре полупрозрачная пачка денег. К ней бросаются, хватают сгоряча… и лишаются пальцев…

Трудно сказать, от чего именно шла кругом голова Ярослава Петровича Ротмистрова: то ли от ста пятидесяти принятых граммов, то ли от натужных попыток уяснить физическую картину явления. В сгущающихся помаленьку сумерках он переступил порожек зарешёченной арки и оказался в своём дворе.

— Ярослав Петрович! — негромко окликнули его из-за плотных нестриженых кустов у второго подъезда.

Ротмистров всмотрелся в смутный мужской силуэт, обрадовался.

— А-а? — негромко вскричал он. — Милости просим гостёчка дорогого! Что ж вы в прошлый-то раз так по-английски слиняли?

— Вы пьяный? — неприязненно осведомились из-за кустов.

— Да не то чтобы пьяный — так, слегка…

— Плохо… — прозвучал суровый приговор.

— Ну это кому как, — с достоинством возразил Ярослав Петрович. — Мне, например, хорошо…

Продрался сквозь кусты, и призрак тут же отступил подальше, возможно, опасаясь, как бы Ротмистров в припадке хмельного радушия не вздумал приобнять или похлопать по плечу, неминуемо причинив себе тем самым серьёзное, а то и смертельное увечье.

— Меня ждёте?

— Вас. Сам-то я дверь не открою…

Как ни странно, в сумерках проникнуть в подъезд незамеченными оказалось куда труднее, чем днём: сначала Леночка с пятого этажа долго вправляла в проём детскую коляску, потом Марья Петровна не менее долго потчевала бродячих кошек, а потом ещё минут десять болтала с неизвестной бабушкой.

Помаленьку ситуация стала раздражать.