Призраки

— Этому паркету ничего не повредит, — утешил Ярослав Петрович. Положил телефон на стол, а когда обернулся, гостя уже не было. В полу чернела дыра — там, где полупрозрачный локоть прошёл сквозь рассохшиеся дощечки, сквозь древесно-стружечную плиту и угодил в пустоту между лагами. Вторая пробоина, судя по всему, оставленная каблуком, зияла в полутора шагах от первой.

Несколько мгновений Ротмистров оцепенело смотрел на причинённый ему ущерб. Нащупал не глядя спинку стула, сел, обмяк. И всё-то в жизни происходит наоборот, всё не как в книжках! Призрак исчез — и стало, представьте, жутко. Ярослав Петрович беспомощно огляделся, словно впервые видя убогую свою обстановку: ослепшую на пару лампочек люстру; некогда щеголеватую, а ныне облезлую с пыльными стёклами стенку; немытую пепельницу с окурком, кривовато висящий портрет покойной жены — и вдруг почуял нутром, что больше ничего не будет. Никаких призраков. Вот только это. Старость, нищета, одиночество. Сволочная действительность раздвинулась лишь на секунду, дав перемолвиться с полупрозрачным пришельцем, а теперь вновь подступила вплотную и не отпустит, поганка, пока не придушит окончательно…

Именно в такие минуты прибегал обычно Ярослав Петрович к своим психологическим трюкам, но сейчас было проще напиться.

* * *

Снаружи длился светлый майский вечер. Пересчитывая немногочисленные купюры, будущий пенсионер вышел из зарешёченной арки на проспект. Напиться… Для того чтоб напиться — маловато. Выпить — ещё куда ни шло…

— Ярек!..

Ротмистров обернулся и вновь был атакован всё той же самой сослуживицей, что набежала на него утром, когда он со справкой в руке столбенел у дверей приёмной. Внезапное возникновение Манечки возле арки ничуть не обрадовало Ярослава Петровича, хотя и не удивило: проживала Манечка неподалёку, было время — на работу вместе ездили.

— Ярек! — схватила за матерчатую куртку и то ли со страхом, то ли с восторгом заглянула в глаза. — Какие суки! Ка-кие суки у нас в бухгалтерии!.. Ты прости, я ж ничего не знала!..

— Ты о чём?

— Да о справке же! На сколько обули?..

— На полстажа…

— Стаж? — отстранилась, уставилась в недоумении. — А при чём тут стаж? Он же только на больничные влияет! Мне сказали, тебе максимальную зарплату распополамили… Вынули год из серёдки — ни там, ни там пяти лет не выходит… Бедняжечка… — простонала она, оглаживая небрежно выбритую щёку Ротмистрова. — Пойдём пожалею — сто грамм куплю.

Тот подумал и согласился. Конечно, Ярослав Петрович предпочёл бы сейчас надраться в угрюмом одиночестве, но, раз предлагают… Они расположились за столиком под недавно разбитым шатром летнего кафе, где возбуждённая Манечка заказала сто граммов водки, бутерброд, а себе что-то розовое, слабоалкогольное. Пригубив, порывисто повернулась к Яреку.

— Так вот о призраке! — выпалила она, ухватив его за руку и таинственно раздув зрачки. — Ни с какого он ни с того света… И нечего на меня так глядеть! Да, представь себе! Он из параллельного пространства…

Ярослав Петрович осторожно вынул стакан из ухваченной Манечкой руки. Хорошо, не расплескал. На секунду почудилось, будто сослуживице откуда-то всё известно. Но это лишь на секунду. Мог бы, кстати, и сам догадаться, что внезапное благодеяние вызвано не столько сочувствием, сколько желанием высказаться на заветную тему. Ничуть за полтора года не изменилась. Помнится, в отделе её так и звали — Манька-эзотеричка.

— Ну вот представь! — Манечка опасно ткнула наманикюренными коготками. — Вот идёт история. Вот она идёт до точки бифуркации…

— Вообще-то бифуркация — это разделение реки на два рукава, — недовольно заметил Ротмистров.

— Ну так а я о чём? Река, время… Всё течёт!

— Ты мне выпить дашь или нет?

Манечка рассердилась, но выпить позволила.

— Ну?.. — мрачно подбодрил Ротмистров, жуя бутерброд.

— Ну и вот! А призрак — из параллельного пространства! Из другого рукава истории, понимаешь?

Призрак из рукава… Вспомнилась прыгающая с лязгом по бетонным ступеням железяка, отрубленная указательным пальцем Андрея Андреевича Шкарина.

— Из рукава… А прозрачный почему?

— Так это нам кажется, что он прозрачный! А ему кажется, что мы прозрачные!

— Ну хорошо! А почему он всё дырявит?

Манечка отшатнулась.

— Ой! — в мистическом ужасе выдохнула она. — Знаешь, что сегодня было на мосту?

— А что было на мосту?

— Маршрутка на него налетела! Вся вдрызг! Семь трупов, остальные в реанимации! А ему хоть бы хны!

Труп из маршрутки задумчиво почесал бровь.

— И как ты это объяснишь?

— А что тут объяснять? — оскорбилась она. — Призрак — это дыра в тот мир! Всё, через что он здесь проходит, оказывается там, у них!

Несколько мгновений Ярослав Петрович сидел неподвижно. Вникал в услышанное.

— Хм… — с сомнением вымолвил он наконец. — Сама придумала?

Манечка подскочила на табурете.

— Думаешь, такое впервые, да? Как, по-твоему, древние египтяне пирамиды строили?

Ротмистров крякнул, допил водку, зажевал остатком бутерброда. Трудно было следить за головокружительным полётом Манечкиной мысли.