Читаем Призраки полностью

— Стоп! — скомандовал Факел, еле остановившись на краю широкого оврага, которым заканчивалась тропинка.

— Вниз, аккуратно!

Отряд спустился к ручью, текущему по дну.

— Астерот, глянь, че там у меня! — попросил Кастет, упав на землю, Что-то мне совсем хреново! Бля, весь рукав в крови!

— Бежать то сможешь? — спросил Факел.

— Да смогу, наверное.

— Ты не раскисай, Ромыч! Всего два километра осталось, а там — болото! Быстро двигаться один хер нельзя! Доберемся до железки, а там уж дело техники!

— Факел, а может того, привал? — тяжело дыша спросил Косарь.

— Отставить привал! Нельзя останавливаться!

— Бля, но из меня в натуре сейчас сердце выпрыгнет, я больше не могу!

— Завязывай ныть, Косарь! Пока я тебе рожу не попортил! — подошел Штык.

— Остынь, а то у тебя талант соратников гасить — усмехнулся Астерот.

— Да я так. Че там с Кастетом?

— Чё-чё? В очо! Думать надо бля было, когда стрелял! — Кастет поднялся, опираясь на карабин, Пошли быстрее, пока из меня не вся кровь еще вытекла.

— Да она не больно сильно течет, просто свернулась на рукаве — успокоил его Астерот.

— За мной! Порядок прежний! — Факел перепрыгнул через ручей и взлетел по склону оврага.

Дальше дорога была получше и отряд довольно быстро преодолел полосу соснового бора.

— Все, болотина начинается! — Факел берцем увяз в грязи. Дальше все идем за мной, след в след! — Факел достал из кармана моток веревки и передал конец дальше. По старой сломанной березе он точно определил положение затопленной тропы и провел бойцов до сухого места.

— Ну, дальше — проще будет! Налобники включите и смотрите под ноги. Веревку не отпускайте, и двигайтесь, мать вашу! Чтоб я вас как на паровозе не тащил!

Спустя час с лишним изможденный отряд проводил глазами поезд дальнего следования у железной дороги.

— Лучше бы меня менты убили! — Косарь медленно слег на землю.

— Все ништяк! Слава Победе! — присел рядом Штык.

— Ты не рассиживайся пока — поднял его Факел, Давайте все свои стволы сюда! А ты, Астерот, смотри за Кастетом.

Факел и Штык собрали оружие, и вернувшись в лес углубились в кусты. Факел раскидал кучу толстых сучьев и сгреб с металлической крышки ящика прошлогодние листья.

— Складывай! — бросил он Штыку, снимая с разгрузки чехол с ножом. Слышь, Командир, как сейчас делать будем? — спросил Штык, аккуратно укладывая стволы на брезент.

— Да молча! Мы с Кастетом в Столбах спрыгнем, а вы по домам, дальше валите! Лёх, а можно я с вами останусь?

— Нахрена?

— Да мне домой западло ехать, я с батей опять поругался.

— А, вот оно что. Ну ладно, говно вопрос! Держи стволы…

В три захода они перетаскали в тайник всю амуницию, вновь замаскировали его и вернулись к своим.

— У-у-у! Что-то меня знобит, колбасит и кочевряжит! — промычал Кастет, Может, костерок разожжем?

— Температура у него, вот и колбасит! — объяснил Астерот.

— Да и вообще холодно! Того гляди — коня двину! — проворчал Пират.

— А ты меньше на земле шлангуй, тут не за долго до тебя снег лежал! Схватишь воспаление — будешь знать! — сказал Факел, пытающийся согреться то приседаниями, то отжиманиями.

— Ты Леха, чем землю толкать, лучше подруге позвони, чтобы она нас сразу встретила! — предложил Астерот.

— Да, дело говоришь! — Факел достал из кармана мобильник, присоединил аккумулятор и взяв из списка нужный номер нажал на кнопку вызова.

— Как дела, Ариец? — Катя почти сразу взяла трубку.

— Превосходно! Я тебя случайно не разбудил?

— Нет, у нас тут до сих пор гульба продолжается.

— Понятно, слушай, у нас тут такое дело, одного нашего поцарапало слегка, надо из него пулю вытащить и зашить как нибудь.

— Что?!! Я тебе что, врач что ли? Как я это сделаю?

— Как нибудь, у нас выбора нет. Пойдем в больницу — спалимся к едрене фене.

— Ладно, погоди, где пуля, какая, че там вообще было?

— Долго рассказывать, картечина свинцовая, восемь миллиметров, в плече. Кровотечения почти нет, температура растет, боль сильная, кость я думаю задета не сильно.

— Ладно, попробуем что нибудь сделать. Когда вас ждать?

— Уже сейчас иди на платформу, мы там спрыгнем!

— Хорошо, до скорого!

Факел закинул трубу на место.

— Да, боюсь даже представить, что эта твоя Катя со мной сделает! — ухмыльнулся Кастет.

— Да все нормально сделает! Будешь как новенький! Ты на паровоз то запрыгнуть сможешь?

— Да постараюсь, и вы поможете.

— Идет! Точно товарняк! — на слух определил Пират.

— Локомотив пропускаем, нехрена машинистам на нас пялиться. Айда в кусты пока! — предложил Астерот.

Пропустив мимо еле ползущий тягач, и подождав, пока он скроется за поворотом, парни запрыгнули на площадку пустого лесовозного вагона.

— Факел, может пораньше, в лесу спрыгнем, чтобы нас в деревне не видели? — предложил Штык.

— Да, вы с Кастетом раньше спрыгнете, а я до платформы доеду, и мы с Катей к вам придем. Сразу костерок разложите, чтобы холодно не было и ждите.

— Лех, а может и мне с вами откинуться? — спросил Астерот.

— Тебе то нахрена?

— Так, за компанию, может сгожусь на что. Нас здесь вряд ли будут искать, это ведь, если я ничего не путаю уже другой район.

— Да, давайте тогда уж все здесь останемся, хрен кто нас тут найдет.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Колыбельная
Колыбельная

Это — Чак Паланик, какого вы не то что не знаете — но не можете даже вообразить. Вы полагаете, что ничего стильнее и болезненнее «Бойцовского клуба» написать невозможно?Тогда просто прочитайте «Колыбельную»!…СВСМ. Синдром внезапной смерти младенцев. Каждый год семь тысяч детишек грудного возраста умирают без всякой видимой причины — просто засыпают и больше не просыпаются… Синдром «смерти в колыбельке»?Или — СМЕРТЬ ПОД «КОЛЫБЕЛЬНУЮ»?Под колыбельную, которую, как говорят, «в некоторых древних культурах пели детям во время голода и засухи. Или когда племя так разрасталось, что уже не могло прокормиться на своей земле».Под колыбельную, которую пели изувеченным в битве и смертельно больным — всем, кому лучше было бы умереть. Тихо. Без боли. Без мучений…Это — «Колыбельная».

Чак Паланик

Контркультура
Белые шнурки
Белые шнурки

В этой книге будет много историй — смешных, страшных, нелепых и разных. Произошло это все в самом начале 2000-х годов, с разными людьми, с кем меня сталкивала судьба. Что-то из этого я слышал, что-то видел, в чем-то принимал участие лично. Написать могу наверное процентах так о тридцати от того что мог бы, но есть причины многое не доверять публичной печати, хотя время наступит и для этого материала.Для читателей мелочных и вредных поясню сразу, что во-первых нельзя ставить знак равенства между автором и лирическим героем. Когда я пишу именно про себя, я пишу от первого лица, все остальное может являться чем угодно. Во-вторых, я умышленно изменяю некоторые детали повествования, и могу очень вольно обходиться с героями моих сюжетов. Любое вмешательство в реализм повествования не случайно: если так написано то значит так надо. Лицам еще более мелочным, склонным лично меня обвинять в тех или иных злодеяниях, экстремизме и фашизме, напомню, что я всегда был маленьким, слабым и интеллигентным, и никак не хотел и не мог принять участие в описанных событиях

Василий Сергеевич Федорович

Контркультура
А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт
А. С. Тер-Оганян: Жизнь, Судьба и контемпорари-арт

М., Издательство GIF, 1999.Так вот: если один раз взять, да и задуматься, то обнаруживаешь: Тер-Оганян А.С. и есть главный художник 1990-х годов, эпохи посмодернизма в СССР.Дальнейшее будет представлять, как все и всегда у автора этих строк, собрание разнородных и довольно-таки обрывочных сообщений, расположенных по алфавиту и таким или иным образом имеющих отношение к жизни и творчеству Тер-Оганяна А.С. Какие-то из них будут более-менее развернуты, какие-то — одни тезисы, а какие-то сообщения будут представлять из себя только названия — то, что следовало бы, вообще-то написать, да — в следующий раз. Хорошо или плохо так писать литературно-познавательные произведения, сказать трудно, но я по другому не умею. Пытался много раз — не выходит.http://www.guelman.ru/avdei

Мирослав Маратович Немиров

Биографии и Мемуары / Проза / Контркультура / Современная проза / Документальное