Призраки балета

– То есть? – удивилась Лиза. До этого она почти не уделяла внимания разговору, автоматически вставляя какие-то реплики, но эта задела ее за живое. Как это она не прислушивается? С какой стати он?.. Лиза посмотрела было на Цветана, но, едва встретившись с ним взглядом, быстро перевела глаза на дорогу: дождь, между прочим.

– Вы обиделись? Простите, я просто хотел вам говорить, что после этого землетрясения вы ходите такая… не знаю, как сказать. Без лица?.. Как это говорится, когда нет лица, что ли?

– На мне лица нет, – совершенно не задумываясь, автоматически подсказала Лиза.

– Ну да, – подтвердил Цветан, – его нет. И вы разговариваете… как автоответчик, и ни во что не вникаете.

– Если вы из-за Тима и его уроков, то я…

– Лиза, это не то. Вы все делаете правильно, особенно для детей, и, пожалуйста, не обижайтесь… но есть ведь еще и вы сами, да?

С какой стати?! Какое он имеет право все это говорить?!

Я сама разберусь, мне никто не должен помогать, мне собственный муж не помогает, я вообще сейчас заплачу, если он не прекратит. Зареву прямо здесь и сейчас, при постороннем человеке. Со мной нельзя говорить об этом, нельзя! И я никому не позволю, какого черта?! Лица нет! Конечно, нет, откуда ему взяться, лицу?

Видел бы он, чего там внутри нет, а что есть! Я и так еле ношу уже это спокойное лицо, я его надеваю, выношу из дома, прикрепляю к нему голос, который, видите ли, как автоответчик, но он работает и что-то кому-то отвечает, а остальное никого не касается. Да, есть еще и я сама, но кому это интересно? Я есть и я одна, и я со всем всегда справляюсь сама, и с этим тоже уж как-нибудь… Я сама там внутри, и до меня нельзя добраться, и я никому не позволю добираться, потому что когда туда добираются, то делают больно. И потом еще труднее прятаться… чертовы дворники! Или дождь усилился?

– Лиза, вы?.. Лизочка, что вы, перестаньте. Может, остановиться?

Значит, это все-таки слезы.

Лиза шмыгнула носом и упрямо помотала головой: не будет она останавливаться. Остановиться, расслабиться, разрыдаться, чего доброго, начать жаловаться – ну уж нет!

– Все в порядке, – выговорила она, делая усилие над собой, чтобы не поднять руку и не начать вытирать глаза. Что ему видно с его места – одну слезинку на щеке, не больше.

Вот пусть так и будет. Сейчас она высохнет, а следующей никто не дождется – хватит уже, правда. Что за нервы такие, ведь раньше-то их не было никогда, откуда они взялись, спрашивается?! Если начать вытирать ту слезу – потекут следующие, и размажется тушь, и все будет видно и ясно. А так – еще можно, наверно, сохранить лицо.

Которого, как выяснилось, на ней нет.

– Вот, возьмите, – Цветан зашуршал бумажной салфеткой, – и простите, пожалуйста, я не думал, что вы…

– Не надо! – огрызнулась Лиза. Кажется, у Скарлетт О’Хара никогда не было носового платка и его ей вечно подавал роковой мужчина ее жизни? Только этого мне не хватало: роковых мужчин с носовыми платками! – Все в порядке, спасибо.

– Я должен вам говорить, что вы напрасно боитесь. Вы просто не привыкли у себя в Москве, а у нас в Софии землетрясения бывают, и какие! И мы привыкли. Это было сильное землетрясение, да? Но ведь все живы-здоровы, правильно? В ближайшее время оно не повторится, вот увидите.

– Откуда вы можете знать?! – перебила его Лиза. – Никто не знает, когда оно может повториться! Специалисты даже не знают! И японцы не знают!

– О, вы… изучали вопрос, да? Но тогда вы должны понимать, что в этом районе всегда были и будут незначительные землетрясения. И если вы здесь живете, то нечего их бояться. Это как… ну… замок с привидением – оно то ли есть, то ли нет, но всех им пугают, а в замке жить хочется, правильно? Это все не фатально. И не плачьте, пожалуйста, хватит уже! Вы такая умная женщина…

– Я и не плачу, – получилось почти спокойно, неплохо получилось.

«Умная женщина»! Лучше быть глупой, тогда можно рассчитывать на сочувствие. За последние полгода я только и слышу, что я умная, и поэтому должна что-то суметь, что-то стерпеть, что-то сделать и устроить, ничего не бояться, все успевать, ничего ни от кого не требовать…

– Это ваш муж так говорит?

Ну вот, кажется, начинаются мысли вслух. Неужели я все это сказала?

– Да, он… впрочем, это неважно, Цветан, извините меня, – она принялась старательно подавать сигнал и перестраиваться в правый ряд, хотя при той скорости, на которой не спеша полз сквозь дождь уже поредевший поток машин, ничего сложного в этом не было.

– А он, как я понял, работает в России?

– В Казани. Что-то там строит – то университет, то супермаркет. Там много работы.

– А вы не хотели туда ехать?

– Конечно, не хотела! Как вы себе это представляете? Я специально привезла детей сюда, чтобы они освоили язык и получили образование здесь, и как я могу их снова перевезти?! Причем неизвестно на сколько – на год, два, три? Тогда я могла бы и в Москве остаться, уж наверно, лучше, чем в Казани.

– Ну и остались бы в Москве, там у вас, кажется, все налаживается… я слушаю новости.