Призраки балета

– Ненавижу вас всех! И театр ваш, и балет! Позавчера похороны были – хоть одна сволочь пришла?! Нет, как можно: у нас прогон, репетиция, премьера чертова! Венок прислали, здесь черную тряпку повесили – думаете, все, можно забыть?! И плясать себе как ни в чем не бывало?! Я разнесу весь ваш поганый театр, сожгу его на фиг, поняли?! Фото они повесили – я вам повешу! Хоть после смерти оставьте ее в покое, уроды! Что вы замерли – давайте, веселитесь, ну?! Пелин только мне оставьте, она не ваша!

– Он упадет!.. Да сделайте же что-нибудь! Сумасшедший!.. Надо врача вызвать…

– Убили ее и радуетесь?! Шоу маст гоу он, да?! Сказал бы я вам, куда ваше шоу маст гоу! Празднуют они, ни стыда ни совести!

– Как его зовут, кто знает?.. Надо снять его оттуда… охрану позовите, по крайней мере! Да что охрана – полицию надо звать, он сейчас все здесь разнесет, сказал же! Что он говорит, переведите же кто-нибудь?! Может, он ее и убил, совсем сумасшедший!.. Нет, его же выпустили, подозревали, говорят, но выпустили… все равно не подходите лучше!

– Думаете, я это так оставлю?! – продолжал неистовствовать несчастный. – Убийцы проклятые! Вы, вы все, да!

– Волкан, что вы имеете в виду? – как можно спокойнее и четче проговорил пробравшийся наконец сквозь возбужденную толпу Кемаль. – Кого именно вы обвиняете? Спуститесь, пожалуйста, я все запишу.

– А-а, сыщик! И вы здесь? Ну, конечно, а как же?! За мной пришли, да?! Ничего у вас не выйдет, вы убийцу ищите, а не за мной таскайтесь! Полиция называется! Ни черта не может, я сам с ними разберусь, со всеми! Вот увидите!

– Конечно, – согласился Кемаль. Ближайшая часть зрителей поутихла: либо чтобы не мешать возникшему диалогу, либо предвкушая очередное развлечение. – Только если вы действительно хотите помочь нам найти убийцу вашей жены, то действовать нужно не так. Спускайтесь, и поговорим спокойно.

– Я уже с вами наговорился! О чем мне еще?.. – может быть, оттого, что сейчас он обращался к стоящему совсем рядом Кемалю, а не к безликой толпе и всему миру, голос его зазвучал потише, и в нем послышалась даже нотка заинтересованности.

– Я не буду ничего обсуждать, пока вы не спуститесь. К тому же, все эти разговоры не для посторонних, – Кемаль не представлял себе, что он скажет этому безумцу, если тот вдруг послушается, но помощи ждать было неоткуда и не от кого. Участники спектакля охотно превратились в неуправляемую толпу зрителей, успели выпить по несколько бокалов вина, и своим возбуждением и нервным любопытством только осложняли ситуацию. Встревоженный Шевкет, не приближаясь к месту скандала, что-то говорил в телефон, видимо не решаясь вмешаться и взять на себя ответственность: это на сцене он главный, а жизнь – не сцена.

– Волкан, слезай уже, правда, я тебе чего скажу! – сказал вдруг кто-то около Кемаля.

Злодей Ротбарт, так и не смывший грим, в камзоле с одним крылом и обычных джинсах, он производил какое-то странное впечатление – уже не в роли, но еще не в жизни. Кроме того, в руке его был пустой бокал, и было заметно, что он отнюдь не первый.

– Правильно ты все говоришь, – Тайфун-Ротбарт слегка растягивал слова и смотрел вызывающе, – абсолютно правильно! И мы все сволочи, и полиция ни хрена не может! Я вот тоже, между прочим, – колдун не глядя сунул кому-то бокал и схватил с ближайшего подноса следующий, – тоже как все они… такая же сволочь! Я особенно… слезай, говорю! Пойдем выпьем! Завтра все это кончится, увидишь… возьмут они его. Я кое-что им шепну – и все дела… шоу маст гоу он, говоришь?.. Это точно! Совершенно точно! – он протянул руку внимательно слушавшему его Волкану. Видно было, что тот, как и все окружающие, не может понять, о чем речь, но что-то в словах Ротбарта зацепило его, и он позволил колдуну стащить себя вниз.

Теперь он был не страшен, скорее жалок, он по-прежнему прижимал к груди тяжелый портрет и жадно вслушивался в невнятное бормотание Тайфуна. Тот говорил теперь тише, склонившись к Волкану, и Кемалю не без труда удавалось уловить отдельные слова.

– Сами они никого не найдут, слабо им… А я видел убийцу, сам видел, вот этими глазами… завтра пойду, расскажу… а вот такой я гад, правильно говоришь! Раньше не смог: шоу это поганое, сам понимаешь, маст гоу он… а теперь все… сделали мы «Лебединое»! Я, между прочим, всю жизнь в нем мечтал танцевать… с детства еще… только из-за него и в балет пошел, если хочешь знать! А Пелин я любил, хоть она меня и бросила… я за нее отомстить должен, только я так решил: станцую вот «Лебединое» – и тогда… не мог я раньше… все бы рухнуло к черту! Понимаешь меня?.. Пойдем куда-нибудь… у меня машина тут… на стоянке, на самом верху… ты внизу подожди, поедем, я тебе расскажу, кто Пелин нашу… я их сам видел! Ну, ты пойми, не мог я до премьеры… «Лебединое» для меня… ну, как если бы тебя в «Майкрософт» пригласили или куда там?.. Да ты не дергайся, никуда он не денется, я за ними пошел и все видел!