Призраки Черного леса

Услышав это, я тихонько застонал. Ну надо же… А ведь собирался, но все откладывал. Думал — потом, потом. И колечко, взятое для образца, лежит где-то в седельной сумке. Надо было оставить его на мизинце, тогда бы и не забыл.

— Куплю, — смиренно пообещал я. — Теперь точно куплю…

— А потом мы с тобой поженимся, — мечтательно улыбнулась Кэйтрин. — Будем жить здесь, ездить за покупками в город. Купим тебе много книг, чтобы не скучал, ты будешь читать, а я буду заниматься хозяйством.

Теперь настал черед мне мечтательно улыбнуться.

— Книги — это хорошо! Только где их брать?

— Юджин, я тебе тоже приготовила подарок. Не хотела говорить, но уж ладно… Моя матушка продала не всю библиотеку отца. Кое-что осталось.

— Надеюсь, не только Енот Спидекур? — неуклюже пошутил я и тут же пожалел об этом.

Кэйтрин сразу же ринулась защищать своего любимца:

— Юджин, мэтр Спидекур великий ученый! Почему ты смеешься над ним?

— Прости, милая, — повинился я, погладив девушку по руке. — Дело в том, что я был с ним знаком. Трудно признавать великим философом человека, который двух слов не мог связать без выпивки. Он брал какую-нибудь народную мудрость — ну, самую простую — и мог сделать из нее целое выступление. Скажем, если взять поговорку «Не плюй в колодец», то вроде бы все и так ясно, а Енот разразился бы многословием. Привел бы примеры из истории, сослался бы на Библию. Особенно он любил говорить, что подлость рано или поздно бывает наказана, а честным быть выгоднее, чем нечестным. А все его пустословные нравоучения можно свести к одной-единственной фразе — «Как веревочке ни виться, а кончику быть!» Кстати, одна из моих любимых книг о человеке, который совершил преступление, а потом долго переживал об этом. В конце концов он рассказал об этом на исповеди, а патер велел ему идти к властям и покаяться в совершенном злодеянии. Когда покаялся, ему стало легче. А когда повесили, стало совсем легко, — заключил я.

— Юджин, ну почему ты такой несерьезный? — снова возмутилась Кэйтрин.

— А как быть серьезным, если лежишь в постели с красивой девушкой и разговариваешь с ней о философии?

Я ожидал, что сейчас мы начнем говорить о других вещах, не связанных с моими университетскими приятелями, но нет…

— Ты и в самом деле был знаком со Спидекуром? — с легким придыханием в голосе поинтересовалась Кэйтрин. — И каков он из себя?

— Мы учились с ним в одном университете. А внешне… Невысокого роста, толстая задница, лицо вытянуто, брови вразлет, маленький носик. Из-за этого его и прозвали Енотом… — начал я. Что бы еще вспомнить? Увы, ничего дельного в голову не приходило.

Тут я задумался. Действительно, в бытность нашу студентами Енот любил выпить. А сам-то я хоть раз проносил мимо рта? И что теперь? Вот уже двадцать с лишним лет считаюсь самым странным — непьющим! — наемником во всех землях Швабсонии, а кроме нее и в прилегающих королевствах и герцогствах. Почему бы Спидекуру не сделать то же самое, что сумел сделать я?

— Все великие люди с недостатками, — заявила вдруг Кэйтрин. — Говорят, Платон и Сократ были мужеложцами, Александр Македонский страдал эпилепсией, а великий поэт Данри — убийца и вор.

— Вот-вот, — усмехнулся я. — Если уж великим можно — то нам и подавно. Ты скажи, а что за книги остались от твоего отца?

— Потом увидишь, — загадочно улыбнулась Кэйт. — После свадьбы…

— Ну, тогда надо побыстрее жениться, — сказал я, подгребая девушку к себе.

Кэйтрин, разомлевшая было, слегка напряглась.

— Но только об одном я хочу тебя предупредить…

— О чем? — заинтересовался я.

— А вот о чем, — хищно улыбнулась Кэйтрин и сделала то, что не положено делать приличной девушке, — ухватила меня за мужское достоинство. — Если я узнаю, что ты снова был у этой шлюхи или у какой-то другой, я тебе все это оторву!

— Ук… — только и смог выговорить я, выпустив воздух. Тихонько убирая стальные пальчики фрейлейн, сказал: — Оторвешь — обратно не приставить.

— Ничего, — беззаботно отозвалась девушка. — Ты мне и без этих висюлек нужен. Ведь я же в тебя сразу влюбилась, неужели не понял?

— Не понял, — честно сказал я. — Я думал, что ты меня ненавидишь!

— Дурак ты, господин Артакс!

— Знаю, — кивнул я.

Сколько раз мне об этом говорили женщины, что я и сам поверил. Но не всем же быть умными.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — сказала вдруг Кэйтрин. — Умом понимаю, что нужно ехать, искать брата, а сердцем… Но брата не вернуть, а кроме тебя у меня никого нет. Понимаю, отец беспокоится о сыне, а ты обещал ему… Но пообещай мне, что если будет опасно — бросишь все и вернешься. Обещаешь?

Я не стал ничего говорить, а просто поцеловал. Ну что я мог сказать ей? Я шептал ей на ухо какие-то глупости, словно мне было не далеко за сорок, а семнадцать…

Потом я нежно гладил Кэйт — свою жену — по голове и думал: как же она красива! И ее близко посаженные глаза, сиявшие счастьем, и тонкогубый рот, озаренный улыбкой, — все было прекрасно! По подушке рассыпались светло-русые волосы, придававшие девушке сходство с ангелом…

Глава 8 Полуночный обоз