Призраки дома на Горького

Принц был сразу послан в дежурную аптеку за важными свечками и оставлен ночевать – мало ли что.

Следующий день прошел довольно тихо, Катя по указанию Бока пролежала, задрав ноги на подушку и почти не вставая. Доктор был все время на телефоне, но просил пока наблюдать и не суетиться. Пусть девочка поспит и отдохнет, нужен покой. Но когда Лидка рассказала ему про завтрашние похороны, Бок, ни минуты не размышляя, запретил даже об этом думать. «Нет и нет, это просто опасно!» – чуть ли не закричал он. И что было делать? Лидка с Дементием откладывали как могли эту его просьбу, вернее запрет, и вообще пока никого к Кате не допускали. Было несколько звонков и от одноклассников, но ее не подзывали – нет и все, подойти не сможет. Снова позвонила классная, была суха и деловита, словно по привычке собирала школьников на субботник или на сбор макулатуры, напомнила, что завтра в девять у школы. Кто опоздает, тот пропустит мероприятие. Так и сказала – мероприятие. Лидка ужаснулась, хотела было ее вразумить, но поняла, что это бесполезно, положила трубку и выпила валокордина.

Лидка в глубине души, конечно, понимала, что удержать Катю от проводов лучшей подруги вряд ли получится. Никакой здравый смысл здесь не работал. Она попыталась прощупать ее настроение, уговорить полежать еще пару деньков, чтобы потом тихо-спокойно съездить и на кладбище, и к родителям помянуть Ирку. Катя на это только зыркнула диким взглядом и удивленно спросила:

– Неужели ты смогла бы так поступить? Неужели ты смогла бы потом себя уважать?

И никакие уговоры Лидки и Дементия больше не помогли. Она решила – и все. Она поедет.

Проводы

На следующее утро после долгих споров и переговоров решили поехать втроем – Лидка, Катя и Дементий. Доводы, что в автобусе не хватит на всех места, силы не возымели – теперь уже Лидка показывала свой характер.

– Меня это совершенно не интересует! Поймаю такси, поеду следом! Катюлю без присмотра не отпущу, это во-первых! За вами обоими нужен глаз да глаз! Да, Дементий, и не надо на меня так смотреть! – Лидка могла быть и жесткой, когда речь шла о жизни и смерти, а тут это была не просто фигура речи. – И потом, я взяла с собой целую аптечку, и это во-вторых. Вдруг кому понадобится? Ирка мне как внучка была, я обязана ее проводить, и это в-третьих. Неужели вы думаете, что я спокойно смогу тут сидеть и ждать? Да я сразу умру, как только за вами закроется дверь!

Ясно было, что против этого аргумента уж точно не попрешь, – поехали втроем.

Старенький обшарпанный автобус с трясущейся выхлопной трубой словно мерз как пес, потрясываясь около школьного двора, но на улице рядом с ним никого не наблюдалось, все сидели внутри – утро было слишком морозным. Катя поскреблась в переднюю дверь, которая, громко скрипнув, открылась, и все втроем поднялись в салон. Людей внутри было немного: девчонок десять из класса, трое парней и две учительницы – химичка и их старенькая учительница начальных классов, Елена Михайловна, милая и добрая. Родителей – никого.

– Ну, здравствуй-здравствуй, Крещенская! Садись! – прозвучал малоприятный голос химички, и Катя вздрогнула, вспомнив это резкое «Садись!», когда не могла с ходу на уроке ответить про какую-нибудь валентность или вспомнить формулу водорода или какого-нибудь гелия… Гелий… Этот Гелий и был причиной Иркиной смерти, Катя ни секунды в этом не сомневалась. Ее передернуло, слезы снова подступили к глазам, но она постаралась взять себя в руки и у нее получилось не расплакаться.

Лидка тепло поздоровалась с одной учительницей, кивнула другой, а Дементий усадил Катю к мерзлому окошку, чтобы ее не укачивало – когда смотришь в окошко, не так тошно, сказал он. Подождали еще минут десять, никто больше не появился, и, тяжело вздохнув, автобус тронулся. Девчонки сначала вяло переговаривались, а потом затихли, кто-то даже заснул. Дорога из Москвы была долгой, скользкой и однообразной, и вот, добравшись до какого-то села с обычным незапоминающимся названием, водитель свернул на заснеженную ухабистую дорогу и вырулил в белоснежное нетронутое поле, в конце которого вразброс, без какого-то определенного порядка торчали одинокие черные кресты. Ни деревца, ни кустика, только кресты. Встревоженные девчонки стали опасливо озираться – долгая дорога и жутковатый вид старого сельского кладбища их по-настоящему напугали, а может, они в жизни такого пока не видели. Да еще в небе с криком метались вороны, дополняя непривычно мрачную и неприглядную картину. Издалека Кате показалось, что это черные могильные кресты, взмывшие в облака, и стало по-настоящему жутко.