Призраки Эсхатонии

– Не тратьте силы зря, – остановил его Теон. – Дальше лежат огромные глыбы, без динамита не обойтись… Надо идти в другую сторону. Тоннель куда-то ведет.

Они повернули назад и вскоре миновали спуск в пещеру, едва не ставшую их могилой. Впрочем, из могилы они пока не выбрались: тоннель уводил в темноту. Поворот, еще один, и они уже не понимали, приближаются ли к поверхности или идут вглубь горы.

Погас третий факел. Их обволокли темнота и холод. Однако последний факел из экономии зажигать пока не стали. Теон шел первым, простукивая тростью путь, остальные держались за ним цепочкой. Сет-Дар положил врачу руку на плечо. Он старался ни о чем не думать. Главное – идти. Пока они двигаются,, есть надежда. Они дойдут до очередной пещеры и только там зажгут факел, чтобы найти выход…

Трость Теона ударилась о препятствие. Цепочка распалась. Сет-Дар сделал несколько шагов вперед и больно ударился лбом обо что-то твердое. Он провел рукой и ощутил под пальцами железо.

– Это дверь! – радостно подтвердил его догадку Теон.

Кример зажег последний факел. Это и вправду была гигантская дверь из темного металла. Она перекрывала проход. Стенки тоннеля были уже не карстовые, а гранитные. Механик слышал, что гранитные залежи встречаются посреди горных пород. Похоже, они наткнулись как раз на такую жилу. Но кто сумел выдолбить в ее тверди проход, да еще и перекрыть громадной дверью?

У двери не было створок. Единое железное полотно, на котором отчеканено изображение большого цветка. На цветке величественно восседал Огненный Ума, точная копия того, что они видели в храме Огненной Пади. Те же черты, тот же отстраненный взгляд, та же снисходительная улыбка.

– Похоже, внутри храм, – предположил Теон.

– Давайте навалимся разом, – скомандовал Шамул.

Все четверо уперлись в железное полотно обеими руками. Они старались изо всех сил, но дверь даже не шелохнулась.

– Должна быть какая-то скважина, – разочарованно пробормотал врач. Он поднес факел к двери и стал исследовать ее. – В прическе Умы какое-то отверстие…

– Какая разница. У нас все равно нет ключа. Это тупик, – уныло выдохнул Кример.

– Срань Маходрамская! Будьте вы все прокляты! – неожиданно взревел Шамул. Извозчик грубо оттолкнул Сет-Дара и стал барабанить в дверь кулаками. – Ааааа! Чтоб тебя!

– Все равно не откроют, – спокойно заметил Теон. – Это древний храм. Если кто и есть внутри, то одни покойники.

Шамул волком посмотрел на него, словно хотел наброситься, но в итоге стушевался под холодным взглядом врача, повернулся к двери спиной и сел на каменной пол.

Врач же продолжил изучать препятствие.

– Смотрите, у порога надпись. Кажется, на эсхатонском, – он повернулся к Сет-Дару.

Юноша наклонился. Текст был нацарапан на гранитной стене явно уже после установки двери.

– Сможете перевести?

– Попробую, – юноша провел рукой. – Первые слова не разберу… не знаю. А дальше «красивые… слезы бога».

– Слезы Умы? Забавное совпадение.

Шамул хрипло рассмеялся.

– Может, еще что-то поймете? – наседал врач.

– Увы! – сконфузился механик. – Что-то про «красивые слезы бога».

– Изучали бы лучше дантарский и не морочили нам голову, – устало сказал Кример. – Можете помолиться, господа. Если за дверью храм, то хотя бы перед смертью боги нас услышат.

– Красивые слезы… – пробормотал Теон, рассматривая лицо Умы. – Подержите.

Врач сунул факел Сет-Дара и слегка ударил тростью Шамула:

– Отползите в сторону. Хотите помереть, идите куда-нибудь подальше.

Извозчик выругался, но все же поднялся. Теон прислонил трость к стене и стал обеими руками ощупывать лицо Умы, нажимая на глаза, уши, нос, лоб.

– Что вы делаете? – удивился Кример.

– В Аркаире есть Лабиринт, где хранятся секреты Небесных воинов. Древние механики построили там немало ловушек и головоломок, чтобы оградить себя от расхитителей. Как правило, там не нужны ключи, чтобы открыть запертые двери.

– Вы были в Лабиринте?

– Нет, но к отцу домой приходил знакомый механик, рассказывал про головоломки… посветите сюда.

Теон долго возился с дверью, но все было тщетно. Ни одна часть на железном полотне не нажималась. Факел тем временем почти догорел. Их последний факел. Сет-Дару сделалось страшно. Ему самому захотелось заплакать, как Уме. Заплакать красивыми слезами… Почему красивыми? Фраза резала слух. Юноша поднес факел к надписи.

– Я ошибся, – признался он. – Это читается по-другому: «красные слезы бога». А еще можно «кровавые слезы бога». Да, именно так: на эсхатонском красный и кровавый одинаково пишутся…

– Вы молодец! – неожиданно рассмеялся Теон. – А я тупица… У кого-нибудь есть нож?

– Кровавые слезы? Хотите принести одного из нас в жертву? – насторожился Кример.

– Кончайте нести чушь! – взревел Теон. – Факел сейчас догорит. Есть нож или нет?

Химик вынул из кармана перочинный нож. Теон провел лезвием по своей ладони, а затем сжал пальцы в кулак. Из раны закапала кровь. Врач поднес руку к голове Умы и стал сцеживать кровь в маленькое отверстие.

– А говорили, что не верите в магию, – фыркнул Кример.

– Это не магия, – проворчал Теон. – Смотрите!