Призраки глубин

– На этой планете каждый ком грязи пропитан отчаянием. От него нет спасения.

Моряк бросил на меня тяжелый взгляд исподлобья. Он уже пришвартовал хлипкое суденышко и намотал канат на деревянный кол причала, ловко вскочив на скользкие доски. Затем он остановился на мгновение, приподняв большую косматую голову с угольно-серыми волосами, и глянул куда-то ввысь, поверх гряды темнеющих холмов Сорха.

– Ты думаешь, ты один хлебнул горя в этой жизни, детектив? Мы все на этом острове кого-то потеряли, но вынуждены жить дальше, постоянно борясь с разрастающейся пустотой внутри.

– Я хотел у тебя кое-что спросить, Херес…

– Если ты собираешься разузнать обо мне побольше или жаждешь выяснить, что приключилось со мной, то сейчас для этого не самое подходящее время.

– Да нет, – отмахнулся я. – Меня интересует другое. Почему ты никогда не называешь меня по имени?

– Что? – опешил моряк.

– Ты всегда обращаешься ко мне, называя детективом.

– Я… я не знаю. Это что, имеет какое-то значение? – раздраженно спросил старик.

– Да нет, просто любопытно.

– В таком случае, можешь считать, что ты просто не слишком похож на человека с именем Томас.

– Это еще почему? – удивился я, по-прежнему сидя в лодке и прячась в плед от пронизывающего ветра.

– При звуках этого слова представляешь себе кого-то дородного, уважаемого и интеллигентного. А ты похож на оголодавшего бродячего кота…

– У меня хронический невроз, Херес. Люди с таким диагнозом редко щеголяют с надутыми щеками.

– …И этот кошмарный плащ на тебе. Я не ошибусь, если сделаю робкое предположение, что именно в нем ты коротал ночи в парке? – продолжил он.

– Тебе не нравится мой плащ?

– Он на два размера больше и болтается на тебе, словно пончо. К тому же на улице давно ноябрь, так какого черта ты притащился в нем на остров?

– Потому что у меня кроме этого плаща больше ничего нет, дружище. Я не слишком люблю забивать дом под завязку ненужными вещами. Но твоя забота мне приятна.

– Я думаю, тебе не помешает начать нормально питаться, детектив. На тебя больно смотреть. Как раз этим мы и займемся в ближайший час.

– Вообще-то я собирался…

– Послушай, Том, – с коротким смешком прервал меня капитан, – я сутки проболтался у берегов Сорха в надежде найти твою лодку и тебя в ней живым. И я полагаю, мы оба заслуживаем несколько часов отдыха под теплой крышей в сопровождении домашнего сытного завтрака.

Я решил не спорить. Черт знает, что вообще пережил этот сердобольный верзила, пока на протяжении многих часов окунал в воду раз за разом свои весла. Должно быть, старик всерьез переживал за мое тщедушное тело, а вдобавок мучился чувством вины за то, что отпустил меня в море одного.

– Ладно, как скажешь, – я покорно кивнул. – Только пусть завтрак приготовит дряхлец, я не хочу умереть в муках, попробовав снова твоей стряпни.

– Этого дряхлеца зовут Герольд, – заметил здоровяк.

– Серьезно? – удивился я.

Но я не успел даже закончить фразу, прежде чем набор букв навсегда покинул задворки моей памяти.

– Да. Ты слышал его имя уже как минимум пару-тройку раз.

– Ты сказал, его зовут Бельмо? – робко поинтересовался я.

– Его зовут Герольд.

– Бельмо звучит гораздо диковиннее и подходит ему намного лучше, согласись.

Херес устало закатил глаза, а затем вернулся к краю причала и выдернул меня из лодки. Я мягко опустился на подошвы ботинок и окинул взглядом с высоты пристани безлюдную бухту. На другой стороне залива, позади спящих слепых окон «Тихой Марии», громоздился еще один корабль.

– Судно Континента? – спросил я.

– Похоже на то. Когда я спускал лодку Рэя на воду этой ночью, корабля еще не было.

Мы медленно двинули вверх, плутая меж облезлых холмов по привычно пустынной дороге. Голодный пес, рыскавший на обочине в ворохе сваленного мусора и веток, пугливо поджал хвост и бросился прочь, скрывшись где-то между приземистых темных домишек.

Ветер немного утих, и теперь его промозглые порывы больше напоминали зловещий потусторонний шепот. Графитовая небесная пелена становилась все гуще и нависала над умирающим островом все ниже с каждым новым днем, суля скорый приход суровой зимы. Однако моему спутнику до невзгод погоды не было никакого дела, и его по-прежнему ничуть не беспокоили ни сырость, ни холод, хотя он был одет ничуть не теплее, чем я.

– Знаешь, детектив, – внезапно разоткровенничался капитан, – я никак не могу отогнать прочь твои слова о том, что никого из пропавших людей уже нет среди живых.

– Тебе не стоит думать об этом, Херес. В конце концов, это лишь мои собственные догадки. А я нередко, как показывает сама жизнь, совершаю ошибки.

– И все же мне теперь все больше неспокойно и тревожно на душе, – мрачно проговорил моряк.

– Мне кажется, дружище, что сейчас всем вокруг тревожно. Вся эта чертовщина имеет слишком уж внушительный масштаб, никогда раньше ни с чем подобным я даже не сталкивался. И если Единое Правительство начинает метаться в панике, осознавая собственное бессилие, то простому народу остается лишь молиться горстке божков и уповать на то, что все закончится так же неожиданно и необъяснимо, как и началось.