Призраки глубин

Я не стал дальше подслушивать их разговор. Сделав несколько шагов к запертой двери номера, я выудил из кармана плаща ключ, провернул его в замочной скважине и вошел внутрь. Мои ладони взмокли и немного подрагивали, когда я прикрывал за собой дверь. Несколько мгновений назад в самую кошмарную историю из моего прошлого впервые поверили. Поверили в то, о чем я говорил, несмотря на то, насколько странно все это было. Несмотря на доводы толстого следователя. Несмотря ни на что.

Глава 6. Призраки острова Сорха

«Мне все чаще кажется, что единственный, кто способен понять меня – это одинокий серый человек, что прячется в тени старого чердака. Мы так похожи с ним… Как будто две разорванные половинки одного человека… Но когда я стараюсь дотянуться до него, он отталкивает меня, и тогда мое одиночество становится невыносимым…»

Из дневника Г. М.

1

С приходом рассвета остров накрыла снежная пелена. Крупные пушистые хлопья падали из густых туч, оседая на безлюдных мостовых. На соседней кровати громко сопел капитан «Тихой Марии», пребывая в оковах счастливых сновидений.

Я проснулся несколько часов назад и теперь неподвижно лежал в постели, повернув голову к окну и наблюдая за тем, как зарождается в обрамлении крупных снежинок новый день. Мне снова снилась Грейси. Это были те же привычные ночные видения, наполненные вновь пробудившейся болью и чувством полного одиночества, моральной выпотрошенности. Она терзала меня, являясь лишь для того, чтобы вновь исчезнуть.

Поднявшись с кровати, я накинул на плечи рубашку и продел в ее рукава свои исполосованные шрамами кисти. В комнате было холоднее, чем обычно, так что я решил закутаться еще и в свой потрепанный бежевый плащ. Из-за стужи на улице окна номера подернулись влажной дымкой, и крупные капли воды струйкой бежали вниз по стеклам, оставляя после себя мокрые дорожки.

Я был уверен, что я первый, кого сегодня вырвали из небытия реалии меркнущего мира, но едва начав спускаться по ступеням вниз, я услыхал тихое бормотание старца – хозяина таверны. Сначала мне показалось, что он что-то едва слышно напевает себе под нос, но, очутившись на первом этаже и увидев его встревоженное лицо, я понял, что ошибся.

– Что-то случилось? – довольно холодно бросил я, направляясь к дымящемуся кофейнику.

– Да, – печально проскрежетал дряхлец. – Даже не знаю, как и сказать…

– Если вдруг Барри замерз насмерть этой ночью от того, что для него не нашлось теплого уголка в пабе, то я ни в чем вас не виню.

– Что вы, – ошарашено отмахнулся хозяин таверны, вскинув вверх свою засохшую ладонь, – для меня нет ничего важнее, чем довольные клиенты. Я постелил вашему товарищу в своей спальне, поближе к обогревателю… Оказалось, что у вашего друга очень сильно мерзнут ноги.

– Он мне не товарищ и не друг, – резко ответил я.

А затем я невольно хмыкнул, представляя себе опечаленное лицо одутловатого инспектора, которому пришлось коротать ночь в компании доисторического владельца заведения, да еще и без привычных благ – без горячей воды и без свежих газет. Для Барри это наверняка стало настоящей трагедией.

– Мне казалось, вы с ним близки, – удивился старец, наморщив свой сухой лоб. – Мистер Баррисон так тепло о вас отзывался…

– Все так думают, но это далеко от истины, – заверил я его. – Так что там за нехорошие известия?

– Ах, да… Мне так жаль, мистер Колд…

Он протянул мне какой-то смятый листок, похожий на жеваную заметку из несвежего журнала. Я машинально развернул бумажку и отметил, что я оказался прав – это была страница из какого-то ветхого издания, которое, должно быть, давно окончило свое существование. Однако поверх печатных отсыревших букв кто-то начертил несколько предложений от руки.

– Что это? – спросил я, бросив на дряхлеца быстрый взгляд.

– Записку принесла Карла. Она явилась посреди ночи вся в слезах… Она мало что говорила, попросила отдать вам эту записку. Ее муж, этот бедный мальчик… Никак не вспомню его имени… Он покончил с собой в минувшую полночь.

Плечи хозяина таверны печально поникли, отчего стали казаться еще более хрупкими и угловатыми. Несколько мгновений он участливо глядел на меня, ожидая, по всей видимости, какой-то реакции, но затем повернулся и пошел прочь, скрывшись за чередой кухонных шкафчиков.

Я опустил глаза вниз и уткнулся взглядом в корявые буквы: «Приходи на мои похороны, детектив. Многое становится понятным только после того, как ты умрешь. Я люблю тебя, Карла» – прочел я про себя.