Призраки и чудеса в старинных японских сказаниях. Кайданы

В давние времена на земле провинции Тамба жил богатый купец Инамурая Гэнскэ, и подрастала у него дочь по имени О-Соно. Девочка была хорошенькая и очень сообразительная, потому отец, решив, что от наставниц из уездного захолустья толку ждать не приходится, отправил дочь под опекой доверенных помощников в Киото, чтобы там она получила образование, достойное столичных барышень. Выучившись, О-Соно вышла замуж за друга семьи, купца по фамилии Нагарая, и счастливо прожила с ним три года, родив за это время мальчика. Но на четвертом году брака О-Соно заболела и умерла.

Вечером после похорон маленький сын сказал домочадцам, что мамочка вернулась и сейчас находится в своей комнате наверху, что она улыбнулась ему, но не произнесла ни слова, поэтому он испугался и убежал. Несколько членов семьи, поднявшись в бывшую спаленку О-Соно, замерли от страха: в свете маленького фонарика перед домашним алтарем они увидели покойную хозяйку дома. Она стояла напротив тансу – комода со множеством ящиков, – где остались ее украшения и одежда. Голова и плечи О-Соно были четко различимы в скудном свете, а ниже фигура словно растворялась в воздухе, она казалась размытым отражением или полупрозрачной тенью на воде. Все в ужасе бросились прочь из спаленки, а добравшись до гостиной, устроили совет. Мать мужа О-Соно сказала:

– Мы, женщины, нежно привязываемся к своим вещам, и О-Соно очень любила драгоценности и наряды, подаренные супругом. Быть может, она вернулась еще раз взглянуть на них? Духи многих усопших так поступают – возвращаются, пока родные не отнесут их вещи монахам. Если мы отдадим одежду и украшения О-Соно в храм, ее дух, возможно, наконец успокоится.

Все согласились, что это нужно сделать как можно скорее. Наутро ящики тансу были освобождены, а вещи О-Соно отправлены в храм. Но той же ночью она снова появилась в спаленке наверху, и следующей ночью опять стояла напротив тансу, и так повторялось каждую ночь, пока в доме не воцарился невыносимый страх.

Тогда мать овдовевшего купца отправилась в храм, рассказала настоятелю о том, что у них происходит, и попросила помощи. Пожилой настоятель, известный под именем Дайгэн Осё, был последователем учения дзен и весьма образованным человеком.

– Должно быть, в тансу или рядом с ним находится нечто не дающее ей покоя, – предположил он.

– Но мы всё достали из ящиков, – сказала старая женщина, – в тансу уже ничего нет…

– Что ж, тогда я приду сегодня в ваш дом, проведу в комнате покойной всю ночь и посмотрю, что она будет делать, – решил Дайгэн Осё. – Предупредите домочадцев и слуг, чтобы никто не входил туда во время моего ночного бдения, если я не позову.

После заката настоятель явился в дом купца, поднялся в спаленку О-Соно и остался там в одиночестве читать сутры. До наступления часа Крысы[25] ничего не происходило. Затем вдруг перед тансу нарисовалась фигура О-Соно. Лицо ее было печально, а тоскливый взгляд устремлен на ящики комода.

Настоятель произнес предписанную в таких случаях мантру и окликнул женщину, назвав ее каймё[26].

– Я пришел сюда помочь вам, – сказал он. – Вероятно, в тансу лежит то, что не дает покоя вашему духу. Вы позволите мне найти это для вас?

Настоятелю почудилось, что легким наклоном головы тень выразила согласие, поэтому он встал и открыл верхний ящик. Тот оказался пуст. Во втором, третьем, четвертом ящиках тоже ничего не было. Дайгэн Осё тщательно изучил пространство между ними и за ними, осмотрел стенки и дно комода, но так ничего и не нашел. Между тем призрак О-Соно по-прежнему оставался на месте, печально взирая на тансу.

«Что же ей нужно?» – подумал настоятель. Тут ему в голову пришло, что какой-нибудь документ может быть спрятан под бумагой, которой выстланы ящики. Он достал бумагу из первого – ничего. Достал из второго и третьего – тот же результат. Но под бумагой в самом нижнем ящике обнаружилось письмо.

– Вы печалитесь из-за этого? – спросил Дайгэн Осё. – Письмо не дает вам покоя?

Призрак повернулся к нему, взгляд тусклых глаз впился в конверт.

– Хотите, я его сожгу? – предложил настоятель.

Призрак склонился перед ним.

– Стало быть, обещаю: нынче же утром это послание сгорит дотла в храме. И никто, кроме меня, не узнает, что в нем написано.

Призрак улыбнулся и исчез.

Уже светало, когда Дайгэн Осё спустился в гостиную, где его в нетерпении дожидалось купеческое семейство.

– Можете не волноваться, – сообщил он. – Дух усопшей впредь не появится.

И О-Соно действительно больше ни разу не появилась в доме.

Письмо сгорело. Это было признание в любви, полученное О-Соно во времена ее учебы в Киото. Но о содержании послания знал только настоятель буддийского храма, и эта тайна умерла вместе с ним.

Юки-онна